Око Мира

Все вместе оказалось страшно неудобной ношей. Пока он, спотыкаясь, шел по распаханному полю, оглобли от двуколки, хоть и не тяжелые, так и вело из стороны в сторону, и удержать их, норовящих выскользнуть или удариться концами о землю, было не так просто. Однако в лесу оказалось еще хуже: оглобли цеплялись за стволы, едва не сбивая юношу с ног. Проще было бы их просто волочь по земле, но тогда за ним оставался бы отчетливый след. Поэтому Ранд намеревался терпеть неудобство своей ноши как можно дольше.

Тэм лежал там, где он его и оставил, и, похоже, спал. Ранд, внезапно испугавшись, сбросил свою поклажу и положил руку отцу на лоб. Да, как он и надеялся, Тэм спал; он по-прежнему дышал, однако жар стал сильнее.

Прикосновение потревожило Тэма, и в дремотном тумане он прошептал:

– Это ты, мальчик мой? Волновался за тебя. Грезы минувших дней. Ночные кошмары.

Тихо бормоча, он опять забылся.

– Не беспокойся, – сказал Ранд. Он укрыл Тэма от ветра курткой и плащом. – Я постараюсь отнести тебя к Найнив как можно скорее. – Юноша стянул с себя измаранную кровью рубаху, почти не замечая холода и стремясь поскорее избавиться от нее, и торопливо надел чистую. Отбросив грязную рубаху в сторону, Ранд почувствовал себя так, словно принял ванну. Он продолжил говорить, стараясь одновременно убедить себя и успокоить Тэма: – Очень скоро мы будем под надежной крышей, в деревне, и Мудрая сделает все как надо. Вот увидишь, все будет хорошо.

Эта мысль стала теперь для Ранда лучом надежды. Юноша натянул свою куртку и склонился над Тэмом, занявшись его раной. Они будут в безопасности, как только окажутся в деревне, и Найнив вылечит Тэма. Надо только донести отца туда.

Глава 6 Западный лес

В лунном свете Ранд не мог ясно разглядеть, с чем ему пришлось столкнуться, но рана Тэма казалась всего лишь неглубоким порезом, проходящим по ребрам, не больше ладони в длину. Юноша недоверчиво качнул головой. Случалось, отец получал раны и побольше этой и все равно продолжал работать, ну, может быть, лишь промыв их. Ранд торопливо осмотрел и ощупал Тэма с головы до ног в поисках того, что является причиной жара, но, кроме этой единственной резаной раны, ничего не обнаружил.

С виду небольшой, единственный этот порез внушал серьезные опасения: плоть вокруг него просто горела. Сам Тэм весь пылал так, что от одного этого у Ранда сводило скулы, тело возле Тэмовой раны было еще горячее – словно печка на ощупь. Такой жар может или убить, или оставить от человека лишь оболочку. Водой из бурдюка Ранд смочил кусок полотна и положил его на лоб Тэма.

Ранд старался не причинять Тэму боли, обмывая и перевязывая рану, но слабое бормотание отца порой все же прерывалось тихими стонами. Окоченевшие ветви нависали вокруг них, угрожающе покачиваясь под порывами ветра. Когда троллоки, не сумев найти его и Тэма, вернутся на ферму и обнаружат ее по-прежнему пустой, они отправятся восвояси. Ранд пытался убедить себя в этом, но беспричинный разгром в доме, полная его бессмысленность оставляли в душе мало места для такой веры. Поверить тому, что эти создания так просто откажутся от возможности убить всех и каждого, кого могут найти, было опасно, и позволить себе попасться на такую удочку Ранд не мог.

«Троллоки. О Свет, троллоки! Создания из сказок менестреля явились из ночи и вламываются в дверь. И Исчезающий. Сияй Свет надо мной, Исчезающий!»

Вдруг Ранд очнулся от своих мыслей и понял, что держит в неподвижных руках свободные концы повязки. «Застыл, словно кролик, завидевший тень ястреба», – с презрением подумал он. Гневно мотнув головой, он затянул повязку на груди Тэма.

Знание того, что нужно сделать, даже то, что дело уже идет на лад, не отогнало его страхов. Когда троллоки вернутся, они наверняка начнут обшаривать лес вокруг фермы, искать следы убежавших от них людей. Убитый Рандом троллок убедит их, что эти люди не так далеко. Кто знает, что сделает Исчезающий или что он может сделать? В придачу ко всему в голове Ранда вертелось замечание отца о слухе троллоков, оно звучало в ушах так громко, будто только что сказанное. Он боролся с сильным желанием прикрыть ладонью рот Тэма, приглушить его стоны и бормотание. «Некоторые выслеживают по запаху. А что я могу с этим поделать? Ничего». Больше тратить время впустую на тревожные раздумья о проблемах, решить которые ты не в состоянии, нельзя.

– Нельзя шуметь, – прошептал Ранд в ухо отцу. – Троллоки вернутся.

Тэм хрипло произнес успокаивающим шепотом:

– Ты все так же прекрасна, Кари. Все так же прекрасна, как девушка.

Ранд сжал зубы. Матери вот уже пятнадцать лет нет в живых. Если Тэм считает, что она до сих пор жива, его состояние еще хуже. Как удержать отца от разговоров сейчас, когда молчание может означать жизнь?

– Мать хочет, чтобы ты не разговаривал, – зашептал Ранд. Горло ему на миг сжало. У нее были самые ласковые руки, он очень хорошо помнил их. – Кари хочет, чтобы ты успокоился. Вот. Попей.