Око небес

— Думаю… Да, вот она. Вот эта. Она довольно маленькая, поэтому вам придется подойти поближе, чтобы разглядеть детали, — ответил Касуэло, постукивая пальцем рядом с пиктограммой.

Фарго приблизились и внимательно рассмотрели место, на которое показал мексиканец. На пиктограмме группа воинов и жрецов поклонялась пирамиде. А над пирамидой нависла туча.

Марибела прищурилась, тоже разглядывая резьбу:

— Я могла бы истолковать это как угодно. Неубедительно.

— Смахивает на какой-то благочестивый молитвенный обряд, — сказал Сэм. — Видно, где собравшиеся молятся, кланяясь пирамиде. Это типично для искусства тольтеков?

Антонио пожал плечами и нахмурился:

— Не больше, чем для искусства майя или ацтеков. Хотя о майя и ацтеках нам известно куда больше, чем о тольтеках.

Реми еще несколько мгновений вглядывалась в пирамиду, а потом сделала шаг назад.

— Давайте на мгновение допустим, что это изображение запечатлело ту же самую (или похожую) историю, что и кубинские изображения, — предложила она. — Что нам это дает?

— К сожалению, ничего, — вздохнул Антонио.

Затем, помолчав немного, он добавил:

— Кроме того, что некая неизвестная нам группа людей почти пятьсот лет назад решила, что событие стоит того, чтобы его запечатлеть. Только и всего.

Его сестра кивнула:

— А значит ли это изображение и в самом деле что-нибудь — совершенно другой вопрос. Полагаю, вам не удалось убедить кубинцев отдать вам манускрипт, который у них хранится? А может, вы смогли сфотографировать его?

Сэм почувствовал, как напряглась Реми, и вмешался:

— Мы работаем над этим, но вы же знаете, как обстоят дела. Нам еще повезло, что мы заполучили то, что заполучили. Но если что-нибудь изменится, вы первыми об этом узнаете.

Марибела мгновение пристально глядела ему в глаза, потом вернулась к изучению запечатленной на камне процессии:

— Мы даже не знаем, связан тот манускрипт с каким-то из этих изображений, поэтому неудача с ним — не конец света. Манускрипт может содержать чье-нибудь преувеличенное сообщение о богатствах Нового Света или просьбу к королевским особам дать еще денег…

— Но разве вы не сказали, что в рукописи были изображены фигурки ацтеков или тольтеков? — спросил Сэм.

— Да, но нет ничего неожиданного, если в манускрипте зашифрован отчет о состоянии дел или если его автор считал, что наткнулся на то, что впоследствии может оказаться ложным следом, — объяснила сеньорита Касуэло, отвернувшись от резьбы.

Фарго провели остаток утра, размышляя над пиктограммами. В полдень Марибела отвезла их обратно в Мехико, а Антонио остался продолжать работу. После того как мексиканка забросила американских коллег в «Четыре времени года», Сэм, еще не дойдя до номера, позвонил на личную линию Сельмы. И снова на звонок ответила Кендра Холлингсворт.

— О, я рада, что вы позвонили. Сельма хочет с вами поговорить, — сказала девушка после обмена любезностями. — Она здесь, рядом.

— Что ж, передайте ей трубку, — попросил Фарго.

Вондраш, не теряя времени даром, сразу перешла к делу:

— Я буду говорить коротко и ясно. Я всю ночь изучала манускрипт, и это ничего не дало — шифр необычный. А еще я показала некоторые маленькие отрывки нескольким профессорам, специализирующимся на такого рода вещах, и они тоже ничего не смогли разобрать.

— И что нам тогда остается?

— Нынче утром, поразмыслив над этим вопросом, я поговорила с вашим старым профессором из Калифорнийского технологического, Джорджем Милхоптом, чтобы посмотреть, не появится ли у него на сей счет каких-нибудь идей. Он увлекается криптологией и знает практически все.

Сельма вдруг замолчала, а потом, поколебавшись, уже менее уверенно продолжила:

— Он упомянул одно имя, но я не уверена, что вам это понравится. Он сказал, что, наверное, самый большой ваш шанс — это связаться с Лазло.

— С Лазло Кемпом? — с упавшим сердцем переспросил Сэм.

— Единственным и неповторимым.

В телефоне повисло неловкое молчание, как после плохого анекдота, концовка которого не удалась.

— Но он же… недоступен, так? После того… Э-э… Несчастья? — пробормотал Фарго.

— Да, после того скандала о нем ничего не слышно. Но я немного покопалась, и, похоже, он покинул священные залы академии ради экспедиционной работы. Когда о нем в последний раз приходили известия, он направлялся в джунгли Лаоса, чтобы искать какое-то затерянное сокровище. Кемп решил, что у него есть наводка на этот клад.

— Он всегда по натуре был скорее охотником за сокровищами, чем профессором, — сказал Сэм. — Я не удивлен.

— Что ж, возможно, сделавшись практически безработным, Лазло посчитал, что ему больше нечего терять, и вздумал потягаться с вашим успехом.

— Он упоминал несколько раз о подобных планах, но я всегда думал, что это пустая болтовня.

— Очевидно, не такая уж пустая, если сообщения не врут. Как бы то ни было, Джордж сказал, что Лазло лучше любого другого смог бы расшифровать ваш манускрипт.

— Не могу не согласиться с этой оценкой. Лазло и впрямь талантлив, — отозвался Сэм.