Око Озириса

Приказание было исполнено, и на берег была вынесена полная лопата илистой грязи. Мы все окружили грохот, который инспектор держал над чаном; он приказал констэблю и рабочему помочь ему, очевидно, желая, чтобы они столпились около чана и по возможности оттеснили меня. Когда все содержимое лопаты было положено на грохот, все четверо так низко нагнулись над ним, что совершенно скрыли его от меня. Я вытянул шею и пытался заглянуть то с одной, то с другой стороны. Количество ила и грязи постепенно уменьшалось, по мере того как инспектор опускал грохот в воду и понемногу встряхивал его. Наконец, инспектор вынул грохот из воды и наклонился еще ниже, чтобы посмотреть его содержимое. Очевидно, это обследование не дало никаких конкретных результатов, так как он пробормотал что-то невнятное.

В конце концов он выпрямился и, повернувшись ко мне, с любезной, но хитрой усмешкой протянул мне грохот.

— Не желаете ли вы посмотреть на нашу находку, доктор? — спросил он.

Я поблагодарил и наклонился над грохотом. В нем находились маленькие веточки, истлевшие листья, водоросли, речные улитки, ракушки, словом, все, что можно найти на илистом дне старого пруда. Но, помимо их, в решете были три маленькие косточки, при виде которых я очень удивился, пока не разобрал, что именно они представляли.

Инспектор вопросительно смотрел на меня.

— Ну? — сказал он.

— Да, это очень интересно, — сказал я.

— Это человеческие кости?

— Без сомнения, — ответил я.

— Может быть, вы сразу скажете, какой это палец? — спросил инспектор.

Я подавил улыбку (так как ожидал этого вопроса) и ответил:

— Могу вам сказать, что это во всяком случае не палец руки. Это — кости сустава большого пальца ноги.

Лицо инспектора вытянулось.

— Черт возьми! — пробурчал он. — М-да, мне тоже показалось, что они слишком велики.

— Мне думается, — сказал я, — что если вы хорошенько поищете в том же месте, то найдете и всю ногу.

Сейчас же начались новые поиски. И когда искавший наполнил грохот в третий раз, на дне его остался полный скелет ноги.

— Ну, теперь, я полагаю, вы должны быть совершенно удовлетворены, — сказал инспектор, в то время как я проверял кости. Они были все налицо.

— Я был бы еще более удовлетворен, — ответил я, — если бы узнал, что именно вы искали тут? Ведь не ногу же вы искали, не правда ли?

— Я искал то, что мне попадется, — ответил он, — и буду искать до тех пор, пока не найду всего скелета. Я обшарю все окрестные речки и пруды, за исключением Конау Уотер, его я оставлю под конец, так как там придется действовать при помощи драги, — не так, как в этих маленьких прудах. Но, может быть, череп окажется там; ведь этот пруд глубже всех остальных.

Так как теперь я узнал все, что мог узнать, то я решил далее не стеснять своим присутствием инспектора и предоставить ему одному продолжать поиски. Поэтому я поблагодарил его за любезность и направился обратно той же дорогой, которой пришел.

На обратном пути я все думал о действиях инспектора. Осматривая изуродованную руку, я пришел к заключению, что палец был удален после смерти или незадолго до нее. Но первое было вернее. Очевидно, еще кто-то пришел к такому же заключению и сообщил свое мнение инспектору Бэджеру, так как было очевидно, что он искал именно этот палец. Но почему же он искал его здесь, раз рука была найдена в Сидкепе? И что он рассчитывал узнать благодаря этой находке? В отдельном пальце нет ничего особенно характерного. Целью же настоящих поисков являлось установить личность человека, которому принадлежали все эти кости.

Во всей этой истории было что-то таинственное; было похоже, что у инспектора Бэджера имелись сведения частного характера. Но какие сведения могли быть у него и откуда?

Ответить на эти вопросы я не мог. Я тщетно ломал себе голову, пока не дошел до скромной гостиницы, в которой собирался закусить перед предстоящим следствием.

Допрос у коронера

Допрос должен был происходить в длинном зале, пристроенном к гостинице, предназначавшемся, судя по различным принадлежностям, совершенно для иных, более веселых целей.

Туда-то я и отправился не спеша, позавтракав и выкурив трубочку. Я пришел первым. Присяжные были приведены к присяге и прошли в морг осматривать останки. Я старался убить время, угадывая занятия постоянных посетителей по предметам, находившимся в зале.

Осмотрев их, я перешел к картинам на стенах, когда публика и свидетели стали собираться. Я поспешил сесть на единственное удобное кресло, кроме стоявшего у стола, вероятно, для коронера. И только что я сел, как вошел коронер с присяжными. За ними появились судебный пристав, инспектор Бэджер, один или два человека в штатском платье и, наконец, районный врач.

Коронер занял место за столом и открыл книгу, а присяжные расселись на скамьи по одну сторону длинного стола.