Око Силы. Трилогия. 1991 -1992 годы

– Но мы же не просим вас уничтожить их или передать какой-нибудь банде! Составим акт, вы получите копию... В конце концов, их место в архиве.

Лунин отвернулся.

– Я не верю вам. Это ведь не просто ведомости по уплате членских взносов.

– И тут вы правы, – кивнул гэбэшник. – Это действительно не ведомости по уплате взносов, хотя и такие документы, уверяю вас, Николай Андреевич, очень интересны. А вот насчет того, что вы нам не верите, то это зря. Не буду уверять, что наше учреждение, так сказать, перестроилось и перешло исключительно к демократическим методам. Но мы все-таки не банда Волкова, и не ваши новые знакомые, которые гуляют около вашего дома с собаками. Кстати, я спугнул тут одного. В шляпе. Крепкий такой мужчина!..

Келюс промолчал. Все это слишком походило на плохо скрытую угрозу.

– Покойный Михаил Корф нам тоже не верил. Вместо того чтобы лезть под землю и тащить вас с собой, ему стоило просто позвонить по телефону. К сожалению, итоги известны. Михаила Модестовича не стало, а в чьих руках находится скантр, ни вы, ни я не знаем.

– Почему? – удивился Келюс. – Я, в общем, догадываюсь.

– Я тоже... догадываюсь, – согласился тезка Николай, – но та особа, которая получила скантр из ваших рук, не держит его у себя в кабинете. Он передал его, а вот куда?

Николай вновь ничего не ответил. У него были соображения на этот счет, но делится ими он не собирался.

– С этими бумагами может случиться та же история. Неужели вас это устроит?

– Наверное, я чего-то не понимаю, – вновь удивился Лунин. – Те, кто интересовался архивом, насколько мне известно, тоже не частная лавочка. Почему это я должен отдать предпочтение вашей конторе?

– По нескольким причинам, – охотно отозвался собеседник. – Вы правы, тот гражданин с собакой и его свита, с которыми вы, очевидно, знакомы, без сомнения, не частная лавочка. Но в государстве есть разные ведомства. Мы, конечно, не Красный Крест, но в этой истории нами движет вполне законное любопытство к государственным тайнам, которые мы обязаны охранять. А что движет ими? Мы-то бумаги сохраним, можете не сомневаться. Конечно, их увидят не раньше, чем лет через двести, но все-таки увидят. А вот, назовем ее так, параллельная служба сразу же кинет их в огонь. Это, как я уже сказал, во-первых... Кстати, Николай Андреевич, курите, если хотите. Сбоку, на дверце, есть пепельница.

Келюс не стал возражать и закурил. Гэбэшник, в свою очередь, ловко извлек из кармана пачку «Космоса», почти не отрывая рук от руля, прикурил и продолжил:

– Теперь – во-вторых. Видите ли, наша контора тоже может причинить изрядные неприятности. Зачем это вам нужно?

Келюс молчал. Что-то говорило ему, что главное гэбэшник еще держит про запас. Тот заглянул в зеркальце заднего вида, и лицо его посуровело.

– Могу ответить за вас, – произнес он суховатым деловым тоном, в котором уже не было и следа добродушия. – Сейчас не 37 год, суд будет гласным, и вы сможете там наговорить такого, что наша контора закается, что связалась с вами.

– А если и так? – спокойно согласился Лунин. – Ну, давайте, что там у вас, бином, в левом рукаве?

– Извольте, – после минутного молчания кивнул гэбэшник. – Стало быть, Николай Андреевич, переходим к левому рукаву. Видите ли, вы несколько переоцениваете свою стойкость. Я не собираюсь угрожать вам лично. Как я понимаю, вам грозят так часто, что это уже не принимается всерьез. Вы действительно храбрый человек, говорю это не в похвалу, просто констатирую факт...

Он вновь замолчал, а затем продолжил, голос его стал тяжелым и неожиданно густым:

– Только, Николай Андреевич, если вы в самом деле решили бросить вызов целой Системе, то у вас не должно оставаться слабых мест. Я уверен, вы давно сняли копии с документов и позаботились, чтобы их передали куда нужно в случае вашей гибели. Да, за себя вы отомстите... Но кое-что вы оставили без защиты, и тут ваша месть будет бесполезной. Кое-что, а точнее кое-кого...

Келюс понял. Одновременно с чувством бессилия в глубине души мелькнула радость: Ольга жива.

– Да, ваша девушка у нас, она жива, здорова, так что можете успокоиться, пока, во всяком случае. Мы выпустим ее в обмен на бумаги. Вопросы?

– Вопросов нет... пока, – кивнул Лунин, по-прежнему глядя в темное окно. – Только вы сами намекнули, что сейчас не 37-й. Вы держите у себя человека без всякой вины...

– Кого держим? – поразился гэбэшник. – Ольгу Константиновну Славину из Тирасполя? Такого человека в природе не существует...

– Это еще как посмотреть, – покачал головой Келюс. – Ее видели в отделении милиции, составляли протокол, ее видели и другие.

– Дурак ты, Лунин! – поморщился тезка Николай. – Ты что, так ничего и не понял?

– Так объясни, если я дурак, – предложил Келюс, тоже переходя на демократичное «ты».

– Ну, слушай, – гэбэшник, резко затянувшись, выбросил сигарету в окно. – Та, которую ты назвал Ольгой Славиной, является гражданкой... скажем, другого государства. В том... государстве она объявлена вне закона. Вся семья ее уже уничтожена. Ты хоть знаешь об этом?