Око Соломона

Предусмотрительный Лузарш поместил свиту благородной Адели в одном помещении. Причем не в средней башне, а в левой, из которой был выход во внутренний дворик. Если бы изменники задумали захватить вход в донжон, им пришлось бы пробиваться по галерее, которую стерегли кузнец Бланшар и Проныра. Впрочем, упрямый Бланшар, несмотря на предостережения Глеба, привлек себе на помощь еще пятерых человек.

– Я в них уверен, как в самом себе, – огрызнулся кузнец на замечание шевалье. – Я бы и русов пригласил, они ребята надежные.

– Скоро узнаем – насколько, – поморщился Глеб.

В левую башню пробрались без лишнего шума. Лузарш поднял руку и приник к двери помещения, в котором затаились изменники. Дверь открывалась вовнутрь, и ее решили выбить одним ударом. В руках у Бланшара и Проныры был сломанный стол, которым они решили воспользоваться вместо тарана.

– Давай! – решительно махнул рукой Лузарш.

К несчастью для кузнеца и его напарника дверь оказалась не заперта. Бланшар и Проныра буквально влетели в комнату и рухнули сразу за порогом. Ответом на их ругательства стала мертвая тишина. Шевалье де Лузарш с факелом в левой руке и с обнаженным мечом в правой ворвался в комнату следом за ними. Этьен, бежавший за хозяином, поскользнулся и едва не растянулся в полный рост на деревянном полу.

– Да это кровь, – воскликнул он в ужасе.

Сержанты, услышав голос Гранье, ринулись к нему на подмогу, и скоро в комнате стало светло как днем. Кровь, в которую наступил Этьен, принадлежала Герберту. Конопатый сержант лежал на спине с мечом в руке, а из его шеи торчала рукоять ножа. Еще один алеман, имени которого граф не запомнил, скрючился в дальнем углу. Этот тоже успел вынести меч из ножен, но не сумел спасти свою жизнь. Сержанты явно не собирались спать в эту тревожную ночь, все пятеро облачились в кольчуги, у всех пятерых в руках были мечи. Что, однако, не помешало их убийцам сотворить черное дело.

– Этот, кажется, жив, – сказал Бланшар, склоняясь над одним из поверженных воинов.

– Дайте ему вина, – распорядился Лузарш, кивая на кувшин, стоящий на столе.

Проныра попытался напоить раненного, но тот лишь выплюнул изо рта сгусток крови и прошипел в пространство:

– Это Ролан… Будь он проклят…

– Он был один?! – спросил Лузарш.

– Дьяволу не нужны помощники, – выдохнул сержант, и это были его последние слова, предназначенные для людских ушей.

– Умер, – констатировал очевидное Проныра и отступил на шаг.

Этьен де Гранье, потрясенный увиденным, покосился на шевалье де Лузарша, но Глеб никак не отреагировал на немой вопрос, застывший в глазах гостя, он смотрел на выход, где стоял, скрестив руки на груди, Венцелин фон Рюстов. На рыцаре была только рубаха и штаны, аккуратно заправленные в сапоги. В правой руке он держал то ли длинный нож, то ли короткий меч.

– Зачем вы это сделали? – спросил он спокойно, глядя прямо в глаза шевалье де Лузарша.

– Это не мы, – глухо отозвался Глеб. – Их убил Ролан. В одиночку. Дьяволу не нужны помощники.

В коридоре послышался шум, топот ног и взволнованный голос:

– Чужие люди у стен замка!

– Какая беспокойная ночь, – вздохнул Венцелин и первым вышел из залитой кровью комнаты.

Огонь, вспыхнувший в бойнице приворотной башни замка Ульбаш, был тем самым сигналом, которого так ждал фон Зальц. Во всяком случае, Вальтер встрепенулся и ткнул кулаком в бок задремавшего Гундомара.

– Началось! – выдохнул фон Зальц и махнул рукой в сторону тропы, где притаились наемники Фульшера Орлеанского.

Однако, к удивлению рыцарей, оборванцы ринулись не вверх по тропе, в сторону замка, гостеприимно распахнувшего ворота, а вниз, к подножью горы, где были спрятаны их кони.

– Какого черта?! – ахнул Гундомар. – Кто их так напугал!?

Поначалу Вальтер решил, что Лузарш раскрыл заговор и бросил своих людей на Фульшера Орлеанского и его трусливых наемников. Он даже обнажил меч и попытался остановить бегущих. Однако головорезам не было никакого дела до рыцаря фон Зальца, надрывающегося от крика. Они поспешно разбирали своих коней и уносились в темноту, словно испуганная коршуном стайка птиц.

– Ты что ослеп и оглох, шевалье? – крикнул фон Зальцу в лицо Фульшер. – Это сельджуки!