Око воды (СИ)

Генерал озадаченно посмотрел, не понимая, что он имеет ввиду. Слишком трудный переход? Судя по их трофею, у отряда капитана выдались тяжёлые дни. Но взятый в плен лаарский князь — это дорогого стоит! На такое не был способен больше ни один из его людей. И если они выживут в предстоящей мясорубке, то генерал пообещал себе, что Дарри станет его правой рукой. Капитан Абалейн точно заслужил повышение. Пора ему уже перестать бегать по горам в поисках Зверя — генералу нужны сейчас смелые и толковые люди подле себя.

— Рассказывай всё! — он протянул Дарри кубок с вином, а сам сел напротив.

— То, что ты сейчас услышишь, наверное, тебя удивит… Но эту историю нужно рассказывать с самого начала, — произнёс Дарри, отхлебнув вина, вынул кинжал и положил его на колено. — Историю о том, как спустя столько лет мы оказались здесь, ты и я, друг напротив друга.

Это были очень странные слова. И генерал внезапно осознал, что капитан вообще ведёт себя как-то странно… Так неожиданно перешёл на «ты»… Не поклонился, как всегда… Прежде, чем отпить из кубка, понюхал вино… Стряхнул с табурета крошки, да и сидел на нём слишком уж… вальяжно? Дарри обычно падал прямо на волчью шкуру на полу, не особенно заботясь о том, достаточна ли она чиста.

«Как спустя столько лет мы оказались здесь, ты и я, напротив друг друга…»

Что-то неприятно заныло в груди, и так некстати подумалось, что, кажется, зря он отослал охрану.

— Вижу, ты начинаешь понимать… Ну да… Я просто устал таскать эту личину, не самую приятную, надо сказать, — усмехнулся Дарри. — Изображать из себя кого-то другого — то ещё удовольствие.

— Ты не Дарри Абалейн, — хрипло произнёс генерал, ощущая, как сдавливают сердце отчаяние и злость.

— В точку! Я и в самом деле не капитан Дарри Абалейн. Твой капитан лежит связанный у порога и… — кинжал молниеносно оказался в руке «лжекапитана», — только дёрнись, генерал, и этот клинок войдёт тебе в горло, ты даже глазом моргнуть не успеешь. Я о-о-очень хорошо метаю ножи.

Генерал напряжённо всматривался в лицо человека, сидящего напротив, и отчётливо видел, как постепенно оно изменяется. Будто тает туман, сползая клочьями. И спустя пару мгновений перед ним уже сидел тот, чьё появление здесь он мог бы ожидать меньше всего.

Тёмные волосы, карие глаза, отливающие янтарной желтизной, и кажется, что в них отражаются языки пламени из горящих углей жаровни, надменная ухмылка…

— Проклятье! Так ты… Ты — Дитамар Сколгар! — голос генерала сорвался.

— Я. Собственной персоной, — его гость хищно улыбнулся и чуть склонил голову набок, будто в приветствии. — Сказал бы, что рад тебя видеть, генерал, но это не так.

— Проклятая айяаррская магия! Ну и что теперь? Ты убьёшь меня? Думаешь остановить этим штурм?

— Убью? Ну… если только ты будешь очень на этом настаивать. Хотя я мог бы убить тебя сразу, едва вошёл в этот шатёр, — Дитамар поставил кубок на край походного стола и, закинув ногу на ногу, продолжил неторопливо: — Я мог бы вырезать половину твоего лагеря под покровом ночи. Включая даже всех тех, кого ведёт сейчас айяаррский предатель-проводник через Большое Седло. Я мог бы… Но, как видишь, я не сделал этого. Я даже твоего капитана не тронул, хоть он и порядком выбесил меня за эту дорогу. Так что цени моё терпение.

— И почему же ты всего этого не сделал? — прищурился генерал, напряженно думая, к какому оружию успеет дотянуться, если понадобится.

Но в то же время он понимал: что бы ни привело князя Лааре сюда — это было что-то из ряда вон выходящее.

— Почему? Потому что я дал слово твоей дочери, Альба. Что я не убью тебя и твоих людей. Ну, если, конечно, ты сам не нарвёшься. Так что не провоцируй меня.

— И я должен поверить тебе на слово?

— Как бы ни смешно это звучало, но… в этом противостоянии на Оленьем Роге нет ничего крепче моего слова. Хотя… ты вряд ли поймёшь всю иронию этого выражения.

— И с чего бы тебе давать слово моей дочери? — спросил генерал, скользнув взглядом по рукояти сабли, лежащей на походном сундуке справа. — Ты и твой брат похитили её и хотели вырвать ей сердце. А теперь с чего вдруг волки и овцы поменялись местами?

— Она меня спасла. Меня, моего брата, весь Лааре. И собственно поэтому я здесь. Чтобы спасти ещё и тебя.

Генерал посмотрел на своего врага, не понимая, что всё это значит. Это звучало, как полный бред, выглядело как полный бред, и генерал даже покосился на жаровню — не принёс ли Барк случайно вместе с дровами серых гнилушек? Бывало, что дым от таких грибов играл с рассудком человека злую шутку. Генерал ущипнул себя за запястье, но всё осталось на своих местах. И лицо Дитамара было всё таким же серьёзным.

А значит… Он что, снова хочет что-то выменять у него так же, как в прошлый раз с Кайей? Выторговать новую отсрочку?

— Спасти меня? И от кого же меня спасать, кроме клятых лаарских собак?

Дитамар прищурился, разглядывая генерала, а потом пересел на край походного сундука, так, чтобы быть чуть выше своего заклятого врага. Он взял саблю, лежащую здесь же, вытащил её из ножен и задумчиво повертел, разглядывая лезвие в пламени свечей.