Око за око

— «Белая лошадь», сэр. Не думаю, что Дафна — так зовут блондинку — все еще там работает; она навещала старых друзей.

Гольдфарб знал, что Дафна беременна, но он не стал делиться информацией, с Бэзилом. Он не имел к этому никакого отношения. К тому же Раундбушу явно понравилась Сильвия.

— Значит, пойдем в «Белую лошадь». Ни за что бы не смог вспомнить название, даже за деньги. — Раундбуш выразительно посмотрел на Гольдфарба. — Впрочем, все остальное про эту пивную я помню. Да и пиво там вполне приличное. А рыженькая… Ах! — И он поцеловал кончики пальцев, как итальянский комик. — Очень мила.

— Не стану спорить, сэр.

Вернувшись в Дувр, Гольдфарб изо всех сил пытался подружиться с Сильвией — а еще лучше забраться к ней в постель. И хотя главную задачу он пока решить не сумел, она уже стала ему улыбаться. Теперь он мог распрощаться с мечтами попасть в квартирку Сильвии. Женщины имели обыкновение вешаться на шею Бэзилу Раундбушу — и обычно он не знал, как избавиться от тех, кто его не интересовал. Если он захочет Сильвию, шансы на успех у остальных упадут до нуля.

Вздохнув, Гольдфарб склонился над радаром. Работа не поможет забыть неприятности, но помешает слишком сильно из-за них переживать. В мире, который с каждым днем становился все более несовершенным, на другое рассчитывать не приходилось.

* * *

Поскольку первая бомба, которую создал персонал Металлургической лаборатории, была большой и круглой, ее назвали Толстой Леди. Лесли Гровс смотрел на металлические обводы с таким восхищением, словно они принадлежали Рите Хейуорт[36].

— Джентльмены, я ужасно горжусь всеми вами, — заявил он. — Теперь нам остается совсем немножко — создать еще одну.

Физики и техники удивленно посмотрели на него, а потом принялись смеяться и аплодировать.

— Мы даже начали беспокоиться, генерал, — сказал Энрико Ферми. — Мы не привыкли к похвалам с вашей стороны.

Другой человек счел бы его слова за оскорбление, но Гровс отнеся к ним совершенно спокойно.

— Доктор Ферми, когда война закончится и Соединенные Штаты одержат победу, я буду превозносить вас до небес и даже выше. А до тех пор у нас слишком много работы, чтобы тратить время на комплименты.

— Никому и в голову не придет обвинять вас в излишней чувствительности, — вмешался Лео Сцилард, вызвав новые раскаты хохота.

Гровс даже заметил, как быстрая улыбка промелькнула по лицу Йенса Ларссена, который стал еще более мрачным и неразговорчивым с тех пор, как вернулся из Ханфорда и обнаружил, что программа создания бомбы успешно продвигается вперед без его участия. Гровс прекрасно понимал, какое это может вызвать раздражение, но так и не смог придумать надежного средства от меланхолии.

Однако сейчас это не слишком его беспокоило. У него были совсем другие приоритеты.

— Я не шутил, друзья мои. При работе над первой бомбой нам не пришлось решать некоторые проблемы: англичане передали нам плутоний, который выделили им польские евреи, те получили его от немцев, при помощи русских отнявших взрывчатый металл у ящеров. В следующий раз нам придется действовать полностью самостоятельно Сколько времени потребуется на создание следующей бомбы?

— Теперь, когда задача уже один раз решена, будет легче; нам не придется повторять прежние ошибки, — сказал Сцилард.

Все, в том числе и Гровс, принялись дружно кивать головами. Любому инженеру известно, как трудно сделать опытный экземпляр.

— Нам не хватает совсем немного плутония на вторую бомбу, — сказал Ферми. — Но после того как она будет создана, все запасы будут исчерпаны. Однако производство плутония постепенно увеличивается. Учитывая, что вскоре будет запущен третий реактор, мы сможем делать несколько бомб в год.

— Именно такие слова я и хотел услышать, — ответил Гровс.

Он и сам знал все это по отчетам, но совсем другое дело — услышать подтверждение выкладкам на бумаге от человека, который отвечает за работу реакторов.

— Теперь, когда у нас есть бомбы, — заявил Сцилард, — возникает следующий вопрос: как доставить их к месту назначения? — Он махнул короткой рукой в сторону Толстой Леди. — Нашему созданию придется сесть на диету, если она решит путешествовать на самолете, а ящеры успеют сбить любой наш бомбардировщик задолго до того, как он достигнет цели.

Ученый был прав по обоим пунктам. Толстая Леди весила около десяти тонн — бомбардировщик не мог нести такой груз. К тому же любой летательный аппарат, способный подняться в воздух, сразу же привлекал пристальное внимание ящеров. Гровс не представлял себе, как можно существенно уменьшить размеры и массу бомбы, но не сомневался: бомбы вовсе не обязательно доставлять по воздуху — что бы ни думало по этому поводу люфтваффе.

— Я обещаю вам, доктор Сцилард: когда придет время, мы решим и эту проблему, — сказал он и не стал больше развивать тему.