Око Золтара

– Как грубо, – беззлобно отозвался Уилсон. – А кто будет ваш волосатый приятель, и в курсе ли он, что его причинное место у всех на виду?

– Это Ральф, – сказала я. – И мне кажется, ему все равно.

– У-ук, – подал голос Ральф, как бы соглашаясь.

– Орнитолог, говорите? – переспросила я, возвращаясь к предыдущей теме.

– Я потому так легко и сторговалась за его выкуп, – сказала Эдди. – Гарет принял орнитолога за антолога. Люди прикладных профессий, владеющие искусством составления поэтических сборников, это доходный товар, который легко сбыть, тогда как любители птиц только едят за твой счет и приговаривают: «О, остановите машину, кажется, я вижу пеструю гузотряску».

– Где? – встрепенулся Уилсон, не сообразив, что это было сказано для красного словца. – Вот ведь какая ирония, – добавил он. – Я ведь еще и антолог по совместительству. Только меня об этом не спросили, ну и я не стал рассказывать. А вам я, кстати, очень благодарен. В знак признательности я расскажу вам сейчас о небесном коньке. Эта птица размером с воробья обладает плотностью, сравнимой с плотностью гелия, и вьет гнезда на восходящих потоках воздуха…

– Скука, – сказал Кертис.

– Опять грубо, – ответил Уилсон.

– Куда вы направляетесь? – спросила я.

– Сейчас – туда. – Он махнул рукой по направлению движения. – У меня нет четких планов. А вы?

– В Ллангериг, – ответила я. – А оттуда, если все сложится, на Кадер Идрис.

– Смотреть на левиафанов? – спросил он восторженно.

– Очень может быть.

– Я рад присоединиться. Они не совсем, конечно, птицы, но тоже с крыльями, и их брачные ритуалы до сих пор не изучены…

– У нас пятидесятипроцентный фактор риска, – предупредила я. – И пока что все мы живы, так что математически вы очень рискуете.

– А я все равно присоединюсь, – сказал Уилсон, широко улыбаясь. – Говорят, левиафаны – это абсолютное загляденье.

За следующий час не произошло ничего примечательного. Мы миновали узкое ущелье, где пришлось заплатить оскорбительно маленькую сумму двум мелкокалиберным разбойникам за право продолжить путь, и выехали к озеру Клаеруэн, которое на самом деле было громадным водохранилищем, уютно угнездившимся в самом сердце Четвертины. Мы проехали около мили вдоль его берегов, пока не увидели лагерь – типичная туристическая стоянка, который был разбит по всему региону специально для усталых путников, жаждавших устроиться на ночлег, где их ничто не потревожит.

Мы вкатили в пустынный лагерь и припарковались рядом с останками давно заброшенных бронированных автомобилей, и Эдди сказала:

– Значит, так. Здесь мы устроим привал и заночуем. Знаю, что время детское, но завтра нас ждет долгий день, если мы хотим успеть в Ллангериг до темноты.

Мы вылезли из броневика и любовались озером, которое было не меньше мили в ширину.

– Оно же идеально… круглое, – сказал Кертис.

– Я читал в «Конспиралогическом Теоритике», что здешние озера на самом деле кратеры, оставшиеся после испытаний сверхсекретного термомагического оружия в восьмидесятых, – поделился Игнатиус.

– Какого-какого оружия? – не понял Кертис.

– Это взрывы, детонирующие посредством магии, – объяснила я. – Обычно для этого берутся два несовместимых друг с другом заклинания, потому что они будут пытаться перебороть друг друга, постепенно наращивая силу своего воздействия. Если вовремя не заморозить этот процесс, заклинания или загасят друг друга, или засбоят и преодолеют кризисную точку, в результате чего произойдет мощный взрыв. В теории такие заклинания достаточно просто записать, а потом смотришь – и пара каракулей на салфетке уже стерла полгорода с лица земли.

– Последствия магических испытаний еще много лет давали о себе знать, – подхватила Эдди. – Каких только чудес тут не случалось: шаровые молнии, аппарации, левитации. Есть версия, что базонджи именно тут и возникли. Дескать, пони и окапи стояли слишком близко друг к другу на водопое, мимо пролетело заклинание, вжух – и они слились вместе.

– Ого, – протянул Игнатиус. – Ну прямо как будто мы стоим рядом на испытательном полигоне оружия массового поражения или типа того.

– Не «типа того», – сказал Кертис. – Мы и так стоим на испытательном полигоне.

– Сейчас тут безопасно? – спросил Уилсон.

– Если не задерживаться надолго, – ответила Эдди. – Сорок восемь часов, не больше. Если заметите что-нибудь странное, бейте тревогу.

– Странное – в каком смысле? – спросил Кертис.

– Ну там железо спонтанно заржавеет, песок остекленеет, лишние пальцы на ногах вырастут – вы поймете, когда увидите.

– Навроде этого?

Кертис махнул рукой в сторону выстроенной на водоеме плотины. Там к свае тросами были привязаны три лодки, и все три болтались в воздухе, как воздушные шарики, которым только тросы мешали улететь в небо. Две лодки мягко стукались друг о друга на ветру, как перевернутые вверх тормашками поющие ветра.

– Да, – отозвалась Эдди, – именно навроде этого.