Околдованная

— Прости меня, милая, — прошептал он, прижав ее к груди. — Я не обидел бы тебя за все сокровища мира! Прости своего глупого ревнивого мужа. Я не стою тебя!

Он принялся целовать ее до тех пор, пока она с тихим вздохом не припала к нему. Поняв, что она немного успокоилась, Габриел негромко попросил:

— Ты снимешь с меня халат?

— Ты этого хочешь? Я боюсь показаться чересчур развязной, — шмыгнула она носом.

Ловкие пальчики развязали пояс, и Отем нежно провела руками по его груди. Все же странно… Она не девственница, и Габриел это знает. Она опытная женщина и не станет притворяться другой… Если она примется за дело, он вскоре начнет мурлыкать, как довольный лев, под ее уверенными прикосновениями. В конце концов, еще до любовников у нее был муж.

Кто поклянется, будто это не Себастьян научил ее всему, что она умеет в постели?

Сбросив с него халат, Отем принялась целовать его грудь и торс.

Габриел застонал.

— Не останавливайся, — велел он. — Я строго запрещаю тебе останавливаться, моя колдунья.

Но Отем подняла голову.

— Простите, милорд, но я ужасно замерзла и хочу лечь, — твердо объявила она, беря его за руку и подводя к кровати.

— Согласен, мадам, — кивнул он. — В постель.

— Я никогда не ложилась так рано, разве что когда болела, — призналась Отем, укутываясь в одеяло.

— Я тоже, — отозвался он, ложась рядом и наклоняясь над ней, — О, Габриел! — тихо вскрикнула она, когда его губы сомкнулись на нежном соске. Чуть прикусив, обведя языком, Габриел втянул его в рот и принялся посасывать. Отем тяжело задышала. Руки заметались по его спине с удивительно гладкой кожей, обтягивающей твердые как сталь мышцы.

Его язык широким взмахом прошелся по ложбинке между ее грудями.

— Ты такая сладкая, что съесть хочется, — прохрипел он, кладя ей голову на грудь. — Поверить не могу, что ты теперь моя, Отем. Я так долго любил тебя!

Она осторожно погладила его волосы.

— Но ты меня почти не знаешь, — возразила Отем.

— Я узнал о тебе все в день нашей первой встречи. Преданная, любящая, отважная. Даже двух таких качеств более чем достаточно, но все три вместе… это просто чудо! А твоя красота лишила меня разума!

— А мне ты показался надменным и злым, — призналась Отем. — Пойми, у меня на глазах погибли Бесс и бедный Смайт! От руки твоего солдата! Я ненавидела тебя и всех приверженцев Кромвеля! Я могла пристрелить тебя!

— Зато сегодня ты можешь убить меня наслаждением, — прошептал он, поднимая голову и глядя в ее лицо. — Говорят, будто разноцветные глаза — верный признак ведьмы, но я не могу в них насмотреться.

Он снова стал целовать ее, и Отем вспомнила, как когда-то гадала, что это такое — поцелуй мужчины, вызывая насмешку Себастьяна. Он тогда потребовал, чтобы она перецеловала всех остальных поклонников и убедилась наверняка, кто из них ее суженый. Она так и поступила и поняла, что они с Себастьяном предназначены друг для друга. После его смерти ничьи поцелуи не были ей так милы. Она чувствовала в них не просто страсть, а подлинную любовь. Любовь к ней.

Давно забытые чувства переполнили душу, и Отем снова расплакалась.

Ощутив влагу на своих щеках, Габриел отстранился и ошеломленно спросил:

— Что с тобой, дорогая?

— Ты любишь меня, — в голос зарыдала Отем.

— Но я и не скрывал… — растерялся он.

— Вправду любишь? — всхлипнула она.

Габриел тихо засмеялся:

— Вправду, солнышко мое. О, милая, неужели ты навсегда разуверилась в любви? Неужели считаешь, что ты так непривлекательна, сварлива и зла? Что недостойна любви?

Пойми же, те два безымянных любовника, которые использовали тебя столь расчетливо, не имеют сердца, потому что у королей сердца не бывает, но, дорогая, я не король. Я всего лишь провинциальный дворянин, который обожает тебя и сделает все, чтобы ты была счастлива до конца дней, — шептал он, впивая ее слезы.

— О Боже, — воскликнула Отем, — я не заслужила такого мужа!

— Мадам, — поддразнил он, — если это коварный замысел с целью уклониться от супружеских обязанностей, я вас побью.

— Нет! Нет! — вскрикнула она и кокетливо ударила его по руке. — Ах, коварный развратник! — На сердце вдруг стало легко. Так легко, как бывало только с Себастьяном.

— Мадам, тут есть один коварный развратник, который горит желанием поближе познакомиться с вами, — дерзко намекнул он, показывая на свое любовное копье, уже давно стремившееся в бой.

— Можешь поцеловать меня еще раз, — потребовала она и вздохнула, когда его губы стали с изумительным искусством дразнить ее. Отем закрыла глаза, чувствуя себя невесомой, и внезапно осознала, что она наконец нашла свою гавань.

Ее любят. Она в безопасности.

— Никогда не покидай меня, Габриел, — попросила она отстраняясь, именно в этот миг осознав, что влюбляется в него.

Габриел мгновенно понял потаенный смысл ее слов.

— Моему отцу было пятьдесят, когда родился я. Умер он в восемьдесят лет. Я никогда не покину тебя, дорогая. Никогда!