Околдованная (ЛП)

Я пытаюсь снова открыть глаза, но эти чёртовы штуковины не открываются. Мне хочется плакать. Кричать! Выплеснуть весь гнев и боль, которые держала в себе.

— Почему я тебя не вижу? — в отчаянии спрашиваю я.

— Тебе лучше не смотреть на меня, — просто отвечает он.

— Почему?

— Это только всё усложнит. — Он вздыхает. — Алана, знаю, это тяжело, но ты должна меня отпустить.

— Но я не уверена, что смогу, — шепчу я. — Каждый раз, когда думаю о том, что тебя больше нет, мне кажется, что я вот-вот развалюсь на части.

— Ты сильнее, чем думаешь. И справишься с этим. — Слёзы жгут мне глаза. — Ты всегда была слишком уверена во мне.

Ну же, открой глаза. Пожалуйста, Алана.

— О, нет, у нас мало времени, — в панике говорит мой дедушка.

— Мне столько всего нужно тебе рассказать.

Реальность просачивается сквозь трещины в моём сознании.

— Пожалуйста, дедушка, скажи мне, зачем ты украл кинжал.

— Потому что грядет война… — его голос постепенно отдаляется.

— Какая война? Та, о которой ты говорил перед моим уходом в школу? — когда он не отвечает, я умоляю. — Пожалуйста, не уходи. Я не готова отпустить тебя. У меня так много вопросов. Например, что такое «элект»? Молчание — единственный ответ.

— Дедушка, пожалуйста!

— Элект… Держись подальше… Ты должна быть сильной… чтобы выжить в этой войне…

Глава 15

— Алана, проснись!

Вода выливается мне в лицо, и я резко просыпаюсь, хватая ртом воздух. Свет жжёт глаза, и я часто моргаю, пытаясь привыкнуть и прийти в себя.

Я лежу на кафельном полу на кухне тети Эйслин, а Джейс склоняется надо мной с чашкой воды в руке.

Минутку… Джейс?

— Какого чёрта? — начинаю садиться, хотя у меня чертовски кружится голова.

— Господи, ты меня до смерти напугала. — Джейс садится на корточки, освобождая мне место, и ставит стакан с водой на пол.

Я хватаюсь за пульсирующую голову.

— Что случилось?

Он прерывисто вздыхает, проводя пальцами по своим светлым волосам.

— Видимо, ты упала в обморок.

Я вспоминаю, как тётя Эйслин взбесилась, когда я попыталась открыть дверь, голос, который я услышала прямо перед тем, как потерять сознание…

Я оглядываю пустую кухню.

— Где твоя мама?

Его взгляд падает на дверной проём.

— Она… она пошла наверх за туалетными принадлежностями, чтобы мы могли тебя разбудить.

Я вижу, что он лжёт. Это написано у него на лице.

Мой взгляд падает на закрытую дверь подвала.

— Там, внизу, что-то было. Я слышала… И пошла по наитию. Не уверена, чего именно хотела, но мне казалось, что я определённо чего-то хочу.

Он сжимает челюсти.

— Не уверен, что именно ты слышала, но там, внизу, ничего нет.

Я выпрямляюсь и тру глаза руками.

— Джейс, я знаю, что ты лжёшь, так признайся наконец.

Его кадык дёргается, когда он с трудом сглатывает.

— Я ненавижу лгать тебе, но не могу сказать правду.

— Нет, можешь. Мы всегда всё говорили друг другу.

— Не в этот раз. — Его голос напряжён. — Пожалуйста, просто оставь это, ладно?

Страх в его тоне заставляет насторожиться. Мои руки падают на колени.

— У тебя какие-то неприятности?

Он колеблется, явно растерявшись.

— Я…

На лице Джейса отражается облегчение, когда его мама входит в кухню с небольшим пакетом сухих лепестков.

— Ладно, у меня осталось немного «Ориунтуры» (лекарственная трава)… — она замолкает, когда её взгляд останавливается на мне. — О, хорошо, что ты проснулась. — Она роняет пакет с засушенными цветами, кладёт лепестки на стол, приседает передо мной и прижимает ладонь к моему лбу.

— Что вы делаете? — спрашиваю я, когда она осторожно берёт меня за запястье, прижимая два пальца к моему пульсу.

— Просто проверяю, всё ли в порядке с твоим состоянием. — Она тихонько считает биение моего пульса.

Я бросаю на Джейса вопросительный взгляд «что, чёрт возьми, происходит?», но он избегает мой взгляд.