Околдованные любовью

— Тогда передай Лейбурну, что он здесь понадобится. И еще я собираюсь внизу поужинать. Неплохо для разнообразия. Распорядись на этот счет, Троттер.

— Слушаюсь, сэр.

В коридоре Тилли остановилась, прижав пальцы ко рту. Он знал, знал, что ей придется увидеть… Но откуда он узнал и почему молчал? Возможно, говорить об этом ему было непросто. Дело было деликатным: бывшая любовница теперь утешалась с его арендатором. Как ей было плохо! Она хотела бы оказаться где-нибудь далеко-далеко от этого места. Нет и не будет ей счастья, пока она остается в этих краях. А еще? Она пожалела, что ночь не скоро: ей теперь хотелось плакать. О, как ей хотелось плакать.

Казалось, он делает это нарочно. Было уже начало одиннадцатого, а хозяин все еще оставался внизу. Его перенесли вниз в пять часов. И он почти весь вечер провел за роялем. Время от времени кто-либо из прислуги наведывался в холл послушать его игру. И все дружно решили, что играет он прекрасно.

В семь часов хозяин поужинал и вернулся в гостиную. Теперь ей казалось, что он испытывал ее терпение. Только в половине одиннадцатого он распорядился, чтобы его отнесли наверх и сначала в туалетную комнату, где он пробыл не меньше получаса.

Оттуда он появился, переодевшись ко сну.

В доме все стихло. Продолжали гореть только ночные светильники в коридоре и на галерее.

Тилли отвернула одеяло, поставила на ночной столик все необходимое и пригасила огонь в камине. И стоя, как обычно, на некотором расстоянии от кровати, спросила:

— Что-либо еще желаете, сэр?

Но он не ответил ей своим обычным: «Нет, Троттер, спасибо», а вместо этого сказал:

— Да, желаю, Троттер, и к тому же я очень устал, потому что специально тянул вечером время.

Тилли в молчаливом изумлении смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Когда ты входила сегодня днем в эту дверь, то ждала шквала вопросов, а результат оказался бы плачевным. По выражению твоего лица мне стало ясно, что держишься ты из последних сил, а если бы ты не сдержалась, весь бы дом узнал, что у тебя неприятности. А теперь они все улеглись… будем надеяться. В любом случае, поблизости только эти две девушки, — он кивнул наверх, — да и они уже уснули. А поэтому садись рядом со мной и рассказывай, что случилось, — мягко проговорил он.

Она не могла ни двинуться, ни вздохнуть. В груди волной поднимались рыдания, грозя прорваться наружу неудержимой лавиной. Она отчаянно пыталась сопротивляться, говорила себе, что не может позволить себе расплакаться: наверху, возможно, еще не спали и могли ее услышать.

Как во сне она пошла к его кровати. Его прикосновение лишило ее остатка сил.

— Ты видела его?

Она опустила голову, взгляд ее замер на коричневом бархате его халата, где на колене в его руке лежала ее рука.

— Скажи, что случилось, что он тебе сказал?

Она по-прежнему не могла вымолвить ни слова.

Молчание длилось достаточно долго.

— Он сказал тебе, что у него любовная связь с леди Майтон, верно? Тогда что же случилось? — спросил он, когда она отрицательно покачала головой. — Ты определенно что-то выяснила, разве не так? — в его голосе слышались нотки нетерпения.

Она подняла на него глаза, судорожно хватая ртом воздух: ее душил стоявший в горле комок.

Когда слезы, казалось, брызнули из всех пор ее тела и спазм ножом вонзился ей в горло, он привлек Тилли к себе, прижимая ее голову к своему плечу, чтобы приглушить рвущие ей сердце рыдания.

— Ну, ну, моя дорогая, успокойся. Никто не достоин таких слез. Шш, шш! — перешел он на шепот. — Ты же не хочешь взбудоражить весь дом, после того как я так долго продержал их сегодня на ногах.

Он не отпускал ее и после того, как рыдания ее стихли. Когда она наконец подняла голову, он заботливо вытер ей лицо большим белым носовым платком.

— О, сэр, извините… меня.

— Не нужно стесняться слез. Какой бы ты была женщиной, если бы не плакала. Мой отец говорил, что женщины плачут оттого, что у них почки слабые.

Она не откликнулась на его шутку.

— Да, не время шутить, — покачал головой он. — Я задам тебе еще всего два вопроса. Во-первых, говорила ли ты с ним?

— Нет.

— Тогда в чем дело? — отстраняясь от нее, удивился он.

— Я… меня, — она шумно вздохнула, отвела взгляд, потом подняла голову и открыто посмотрела ему в глаза. Меня послали к амбару, и там я его увидела.

— Боже! — он склонил голову на бок и тихо уточнил. — Ты видела их обоих?

— Да, сэр.

— Почему ты пошла к амбару?

— Мне сказали, что я найду его там.

— Кто сказал?

— Один из его работников. Рэнди Симмонс.

— Безжалостная скотина! Но теперь все позади, — он поднял ее голову за подбородок. — Помнишь, что ты говорила, как важно ходить с поднятой головой? Вот и продолжай высоко держать голову. Но я спрошу тебя еще об одном и больше не будем к этому возвращаться… Если бы он завтра пришел и стал просить прощения, ты простила бы его?

— Нет, сэр, после сегодняшнего я бы не смогла, — твердо сказала она, не отводя взгляд.