Околдованные любовью

Марк и миссис Форфут-Медоуз смотрели из экипажей, как гроб опускали в могилу. Марк сидел в одиночестве и рыдал, как никогда в жизни, чувствуя себя абсолютно одиноким. Ему было знакомо одиночество, но это было одиночество особого рода: он расстался навсегда со своим первенцем, и тогда, когда они только-только начинали по-настоящему узнавать друг друга. После его второй женитьбы мальчик замкнулся и между ними не стало теплых чувств. Только с отъездом Эйлин Гарри начал оттаивать и повеселел. В последнюю их встречу мальчик, или нет, молодой человек, которым стал его сын, говорил о своих симпатиях к сестре друга, что объясняло его частые поездки во Францию. Тогда Гарри признался, что его чувства, как ему казалось, пользуются взаимностью. И теперь еще одно сердце будет оплакивать потерю.

Марк на поминках не присутствовал, во главе стола сидела миссис Форфут-Медоуз, но все вошли в его положение и не осуждали за это.

Приняв соболезнования, Марк распорядился, чтобы его подняли наверх, и уже в своей комнате сказал Тилли и мистеру Бургессу, что не хочет, чтобы его беспокоили, и позвонит, когда они ему понадобятся. Он даже отказывался видеться с тещей до следующего утра. Не надо говорить, что миссис Форфут-Медоуз это очень не понравилось.

Когда же они встретились, то сначала казалось, им не о чем говорить. Марк застыл в своем кресле, отрешенно глядя в окно, Джейн Форфут-Медоуз также сидела неподвижно, ожидая, чтобы Марк нарушил молчание. Он неожиданно повернул к ней голову и не сказал, а, скорее, глухо прорычал:

— Умер мой сын, мой первенец, а она не соизволила приехать на его похороны даже ради приличия. Она что же, боялась, что я прикажу заковать ее в цепи?

— Она не совсем здорова. Дорога сюда могла бы ей повредить…

— Как я слышал, на увеселительные прогулки здоровья у нее вполне хватает. У вас здесь, возможно, есть свои уши, а мои друзья на удивление охотно сообщают мне обо всем, что делается в Скарборо.

— В Скарборо есть чем заняться, там много развлечений, не то что здесь.

— Боже милостивый! — поднял глаза Марк. — Сколько раз я предлагал ей пересесть с кушетки в экипаж и съездить в город на концерт или спектакль, но она отказывалась, ссылаясь на нездоровье. О, какую игру она вела, как меня обманывала, подумать только…

— Ах, Марк! На твоем месте я бы не стала говорить об обмане.

— Послушайте, что я вам скажу, — он резко наклонился к теще. — Есть немало форм отступничества, и любовная связь из них не самая худшая.

— Возможно, мы смотрим на этот вопрос по-разному. И полагаю, есть свое мнение и у Эйлин. А если уж разговор зашел о разных новостях, то не стану ходить вокруг да около и скажу тебе прямо: ты должен избавиться от этой девицы.

— Какой? От Троттер?

— А кто еще здесь ухаживает за тобой?

— Можете ли вы назвать хоть одну разумную и убедительную причину, почему мне следует ее уволить?

— Могу, и не одну, но главная причина состоит в том, что ваши имена упоминаются вместе.

— Ах так! И в какой же связи упоминается мое имя вместе с ее именем?

— Не надо притворяться непонимающим, Марк. Не заставляй меня называть вещи своими именами.

— А я именно этого и добиваюсь. Троттер выполняет обязанности сиделки, а также экономки, и в обоих случаях она прекрасно себя зарекомендовала.

— Ты знаешь, что за тобой следует ухаживать мужчине.

— Такой человек у меня есть, это Бургесс, но мне также необходимо женское общество. А что касается ваших намеков, то мне придется вас сильно разочаровать. Она пока еще не приняла на себя роль моей любовницы.

Марк умолк, и они молча смотрели друг на друга. Его взгляд сказал миссис Форфут-Медоуз, что он говорит правду.

— Мне не нужны незаслуженные милости, — продолжал Марк. — А потому передайте моей жене, что я приложу все усилия, чтобы Троттер утвердилась и в главной роли, которую вы для нее определили.

— Я… я всего лишь хотела тебя предупредить.

— Благодарю за заботу и участие.

— Пойдут разговоры, она молода и… и…

— Договаривайте, вы хотели сказать «красива»?

— Нет, не это.

— Тогда что же?

— Это не так важно. Но мне лично не нравится эта девушка… в ней что-то такое есть. И более того, она не знает своего места.

— Она разговаривала с вами грубо?

— Напротив, она почти совсем не разговаривала.

— И это плохо?

— Можно по-разному молчать и говорить. А как она держится! Так или иначе, я настоятельно советую тебе, Марк, избавиться от нее. Я искренне желаю тебе добра.