Околдованные любовью

Тилли молчала. Она не знала, спит он или нет. Но это уже не казалось важным. Ей виделся свет дня: она шла по дороге из Джэрроу к своему дому. Она подумала, что на свету время течет по-другому. При свете дня время идет незаметно, его замечаешь только тогда, когда надо куда-то спешить. Свет позволял увидеть так много: небо, траву, коров на лугу, ручей, и, глядя на это, можно было забыть о времени. Ручей ей очень нравился. Когда вода спадала настолько, что переливалась через камни для перехода всего лишь слабыми струйками, ручей, казалось, о чем-то разговаривает. А еще жаворонки. Закинув голову, можно было следить за их полетом. Следить, не думая о времени. Но даже не видя их, можно слышать их голоса…

Резкий крик ворвался в возникшую в ее воображении картину, смешавшись с пением жаворонков. Видение исчезло, Тилли очнулась.

— Что, что такое! — громко крикнула она, быстро выпрямляясь.

Девушка чувствовала, как хозяин машет руками, и догадалась, что голова его соскользнула, когда она задремала. Именно так и случилось, потому что она на ощупь определила, что он лежит головой на камнях. Тилли сразу обхватила его за плечи и приподняла. Крик Марка закончился стоном, от которого она содрогнулась, он уткнулся лицом в ее плечо.

— Вам… больно? — запинаясь спросила девушка.

Она чувствовала, как шевелились его губы. После нескольких безуспешных попыток ему все же удалось выдавить: «Да».

— Так сильно?

— Да, — чувствовалось, что говорит он с трудом. Мистер Сопвит дышал неровно, со свистом, плечи его поникли.

— Я, наверное, уснула, и вы соскользнули на камни, — извиняющимся тоном предположила Тилли и, выставив руку, начала ощупывать неровную поверхность камней. Когда ей попался камень с выемкой, она подтащила его поближе и установила так, чтобы не качался. — Послушайте меня сэр, — снова заговорила она. — Если вы положите сюда руку и попробуете немного продержаться, опираясь на нее… я бы собрала камни и подпорки, чтобы вы могли опуститься на них. Вы лежите неудобно и от этого вам больнее. Вы сможете это сделать?

Марк изогнулся, она направляла его руку, пока он не нащупал камень с выемкой.

— Давай, — скрипнул зубами он.

Тилли принялась как крот ползать взад и вперед, подтаскивая к нему разные обломки. Один раз девушка сбилась с пути и не могла найти хозяина, и ей пришлось крикнуть: «Где вы?»

— Я здесь, — Марк оказался совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Она облегченно вздохнула и, спотыкаясь, побрела к нему с двумя разломанными подпорками. Затем помогла ему опуститься на сооруженный холм.

— Теперь лучше? — спросила Тилли и, не получив ответа, поняла, что угол сложенной опоры мал.

Она возобновила работу. Когда высота пирамиды достигла почти ее талии, Марк сказал: «Спасибо, теперь лучше.

— Боль… стала меньше?

— Да, теперь можно… Хуже правая сторона, а левую ногу я почти не чувствую.

— Ваша правая нога зажата немного, у щиколотки.

— Наверное, ее судорогой свело.

— Вполне возможно, сэр.

Она в изнеможении опустилась рядом со сложенной пирамидой.

— Где ты, Троттер? — вскоре спросил он.

— Я здесь, сэр.

— Ты не дашь мне руку, Троттер?

— Да, сэр. — Тилли ощупью стала искать его руку. Когда их пальцы переплелись, она почувствовала, что краснеет. Незадолго до этого девушка обнимала его, его лицо касалось ее шеи, его голова лежала у нее на груди, но все это было не то. Теперь же он попросил подержать ее руку.

— Руки могут так много, они хорошо успокаивают, как по-твоему, Троттер?

— Да, полезная штука, без них нам туго бы пришлось, сэр, — она улыбнулась в темноту.

— Верно, туго, — почувствовав ее улыбку, подтвердил он. — Сколько тебе лет, Троттер.

— Скоро восемнадцать, сэр.

— Я не знал, что ты в шахте. А если бы знал, постарался забрать тебя отсюда.

— Мне нужна была работа, сэр.

— Да, понимаю. Но это самая-самая низкая работа для женщины. Уверен, она не для тебя.

— Мне говорят, сэр, что я неплохо справляюсь.

— И давно ты здесь?

— Я пришла сюда через три дня после того, как ушла из вашего дома, сэр.

— Мне бы следовало позаботиться о тебе, — помолчав, пожалел Марк, — но ты помнишь ту суматоху в доме.

— Да, сэр, я все понимаю.

— А почему ты не пошла на ферму к своему другу Бентвуду? Он же твой друг, верно?

— Да, сэр.

— Ты жила в его доме после пожара.

— Недолго, сэр… я ушла в день похорон бабушки и поселилась в сарае. Там… вы меня нашли и так великодушно предложили место.

— Но… почему ты не осталась на ферме? Думаю, Саймон подыскал бы для тебя работу.

Она не ответила. Марк почувствовал, что девушке не хочется об этом говорить.

— Извини, я не хотел вмешиваться…

Внезапно мистер Сопвит так стиснул ей пальцы, что она едва сдержала крик. В темноте раздался его протяжный, рвущий душу стон. Тилли встала на колени и другой рукой обхватила Марка за плечи.

— Ну вот, успокойтесь, тише, тише, — прижимая его к себе, приговаривала она.

— О боже! — он выпустил ее руку, и она потрогала его лицо: оно все было залито потом.

— Если бы я могла вам помочь, — в голосе девушки звучали слезы.