Околдованные в звериных шкурах

Катерина, стучащая зубами, несколько раз пыталась заговорить, а потом сунула нос в воротник и сказала оттуда: — Если ты ещё когда-нибудь решишь, что ты мне надоел или мешаешь, спроси у меня, и я клянусь тебе честно ответить! — потом подняла голову и с возмущением продолжила! — И как тебе такая глупость могла прийти в голову! Как ты мне мог надоесть!!!!

— Вот! Это способны сделать только женщины. Что человеческие, что волчьи, без разницы! Она меня ещё и сделала виноватым! И главное, что не переспоришь! Мало мне матери такой, так ещё и сестра такая же! — вздохнул Бурый, такой счастливый, что мог бы даже сплясать, пожалуй, чего-нибудь этакое с кувырканием через голову в воздухе!

Варна первая из стаи добралась до сыновей и Катерины. Та ещё стучала зубами, но уже начала согреваться. Варна моментально обругала по-волчьи обоих своих дурней, которые не догадались девочку согреть, рявкнула, и мгновенно рядом возникли два молоденькие волчицы, которые расположились около Катерины справа и слева, и прижались к ней боками.

— Спасибо тебе за малыша! Мы бы не успели! Да, а ты знаешь, что теперь-то ты наша общая родственница? Для всей стаи! И каждый из нас, стоит тебе только позвать, придет к тебе на помощь! — Варна внимательно посмотрела на Катерину. И добавила. — Я не волнуюсь за Бурого только когда он с тобой. Ты за ним присмотришь! — строго покосилась на фыркнувшего старшего сына. — Да, именно так! А то не понятно, куда его опять может унести!

Бурый чуть придвинулся к младшему брату и шепнул ему на ухо: — Вот! Именно об этом я только что и говорил! Матушка не меняется! Только подумай! Меня может унести!!!

Варна долго разговаривала наедине с Катериной. Они вдвоём шли по льду, и Катя слушала о том, как Бурый был щенком, как он похож на отца, погибшего при нападении скалистых драконов, прилетевших с северо-запада, и что он однолюб, и сколько бы волчиц не пытались его выбрать себе в мужья после смерти Вьюги, ничего у них не получалось!

— Так уж вышло, что его потянуло к людям, и в этом его спасение! Он после смерти Вьюги едва не умер от тоски. Просто не хотел жить. А люди… Сначала у него не получилось. Ты ему не говори, но я прекрасно знаю о мерзкой человеческой девице Елене, которая его использовала, и ещё это ей припомню, когда будет благоприятный момент! А вот с тобой ему так повезло! И твою семью он полюбил! Так что принимай названного брата, и не отказывайся от него, он может больше этого не пережить!

Катерина в ответ серьезно кивнула.

Варна коротко рявкнула, стая быстро собралась вокруг, Бурый удивленно смотрел на мать не понимая, что она затеяла. А Варна подошла вплотную к Катерине, та, сообразив, опустилась на одно колено перед волчицей, и Варна опять коснулась носом её правого плеча и произнесла: — Я с радостью принимаю тебя, Катерина, дочь человеческого рода, в мой род! Иди с нами названная сестра моего сына! Моя охота, это твоя охота, твой враг будет и моим врагом! Волки! — стая ответила дружным протяжным воем. Катерина опять поклонилась и первый раз посмотрела Варне в глаза. Та ей легонько кивнула, явно одобрительно.

Баюн наблюдал всю картину издалека, удерживая Сивку от приближения к волкам.

— Нет, дружище, не надо нам туда. Они сейчас и без нас разберутся. А мы пока вот избушку раскатаем! Печку растопим, а то девочка наша замерзла сильно! А, вот и мальчик наш тоже замерз! Вот чего он в сугробе завяз, ты не знаешь? И я не знаю, но мы своих мальчиков не бросаем, так что вытягивай его и поехали воооон туда. Там и ветра нет, и реку не видно! Смотреть на неё больше не могу! И так чуть не помер от ужаса, когда Катерина под лед ушла!

Бурый через час привез Катерину к теплой избушке, уже раскатанной Баюном.

— Снег с ног отряхивайте! Веник вон в сенях стоит, а то наследят тут, а кто убирать будет? — Баюн в жизни ничего не убиравший кроме еды с тарелок и то, исключительно в себя, старательно изображал хозяйственное рвение. — Катюшенька, радость моя, ты согрелась? Давай-ка чайку, или сливочек лучше тепленьких? — он был так доволен, что всё благополучно закончилось. Девочка его жива, и Волк вернулся.

— А вот интересно, чего это было-то, а? — Степан потихоньку выспрашивал у Сивки подробности, но тот только посмеивался и мотал головой.

Катерина лежала в постели, периодически её начинала пробирать дрожь. Особенно, когда она вспоминала, как Бурый не оборачиваясь уходил по льду «навсегда». Почему-то даже нырок в прорубь не так замораживал.

— И чего ты зубами стучишь? — голова Бурого возникла у подушки. — Хочешь на печку? Я сейчас Баюна сдерну.

— Нет, что ты! Не надо, так мы все зубами стучать будем на снегу. Сбежим от ора!

— Это да, это он может. — Бурый сидел, повернувшись к окну, и наблюдал как падает снег.

— Странно как. Я вот уже совсем не представляю, как без тебя можно жить. — вдруг сказала Катерина.

— Странно. — согласился Волк. — Я тоже. Я даже как-то забыл как я жил до того, как ты меня в зоопарке нашла. То есть события я все помню, а ощущения от жизни нет. Как будто их и не было. Так, бежал куда-то, куда позовут…