Окончательное Предложение (ЛП)

Ее нижняя губа подрагивает.

— Нет. Это реальность.

Невидимые когти, обхватившие мое сердце, сжимают его до тех пор, пока у меня не остается дыхания и боли.

Я отступаю назад, прежде чем поцеловать грустное выражение ее лица.

— Я вернусь за тобой. Считай это своим единственным предупреждением.

Ее губы сжимаются. Я улыбаюсь ей полуулыбкой и иду к своей машине, не оглядываясь.

Я не могу оглядываться и рисковать увидеть недоверие, написанное на ее лице.

Я могу только надеяться, что все, что я сказал, удержит ее, пока я не вернусь и не докажу, что в этом мире нет ничего, чего бы я хотел больше, чем она и семья, которую мы можем иметь.

Даже если это убьет меня в процессе.

Глава 49

Алана

Единственное, что спасает меня от падения лицом в кровать после ухода Кэла — это то, что Ками нужно отвезти в лагерь. После того, как она провела неделю вдали от всех своих друзей, она очень рада вернуться, и это мотивирует меня продолжать двигаться.

Только когда я, наконец, отвезу ее, я смогу все обдумать. По крайней мере, это то, что я собиралась сделать, прежде чем мои подруги появились у моей входной двери, каждая из них несла кучу пакетов с продуктами.

— Что вы двое здесь делаете? — я таращусь на Вайолет и Далилу, когда они шаркают в гостевой дом.

— Нас пригласили, — Вайолет бросает на прилавок свой набор пластиковых пакетов.

— Кто?

Далила начинает распаковывать сумки.

— Кэл.

Я отступаю.

— Кэл попросил вас приехать сюда? Зачем?

— Потому что он может быть идиотом, но, по крайней мере, он заботливый идиот, который знал, что ты погрязнешь в своих страданиях на несколько дней, прежде чем позвонить нам.

Я падаю на диван и обхватываю голову руками.

— Боже мой, — моя грудь сжимается до боли.

Он позвонил твоим лучшим друзьям, потому что знал, что ты будешь избегать всех, пока не сможешь встретиться с ними лицом к лицу.

То, как он может предсказать каждый мой шаг… это делает меня одновременно счастливой и уязвимой. Счастливой, потому что нашла кого-то, кто понимает меня на молекулярном уровне, и уязвимой, потому что у этого человека есть все возможности злоупотреблять этим.

И он злоупотребил.

У меня жжет глаза.

Не смей плакать.

Я тру их, пока слезы не исчезают, хотя тяжесть, давящая на мои плечи, остается.

— Он рассказал вам о… — мой голос замолкает, когда я думаю, что лучше рассказать о наследстве.

— Завещании? — Вайолет заканчивает за меня. — Да, после того, как он попросил нас сохранить это в тайне.

— Он вам сказал?

— Он не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной хранить от нас такой секрет.

О, Боже. Мои плечи опускаются. Зачем ему идти на риск потерять свое наследство ради меня?

Потому что ему не все равно.

Я качаю головой.

— Не могу поверить, что он рассказал вам о завещании.

— Он подчеркнул, что мы не можем никому рассказывать, иначе его братья, скорее всего, уничтожат нас, — губы Далилы плотно сжимаются.

— В любом случае, я все еще не могу поверить, что он что-то вам рассказал.

— Он немного нервничал, но я думаю, только потому, что ему не нравилась идея оставлять тебя.

У меня дрожит подбородок.

Далила падает на диван с другой стороны от меня и заключает меня в объятия.

— Все будет хорошо.

Вайолет тоже обнимает меня.

— Ты пройдешь через это.

Я надеюсь на это, потому что прямо сейчас идея уйти от Кэла кажется невозможной.

Особенно, когда он планирует вернуться.

Это был довольно тихий ужин. Я провела большую часть вечера, застряв в собственных мыслях, разговаривая только для того, чтобы задать Ками вопросы, которые заставляют ее перескакивать с тему на тему, ее рот работает быстрее, чем двигатель самолета.

— Можем ли мы посмотреть фильм сегодня вечером? — спрашивает Ками посреди ужина.

— Конечно, — рассеянно говорю я, накручивая макароны на вилку, не собираясь их есть. Мой аппетит уменьшается с каждым напоминанием о Кэле.

Пустая салфетница рядом со мной.

Раковина, полная посуды, которую он вызвался бы убрать без моей просьбы, пока я помогала Ками мыть голову.

Мерлин свернулся калачиком под столом, прямо у моих ног, составляя мне постоянную компанию.

— Я скучаю по Кэлу, — Ками вздыхает.

Мое сердце разрывается надвое.

— Ты скучаешь?

Она кивает.

— Он сказал мне, что вернется.

Моя вилка стучит по тарелке.

— Он так сказал? — слова вырываются как хрип. Я только слышала, как Ками просила его дать обещание на мизинце, поэтому я понятия не имею, что Кэл сказал ей, когда он был в ее комнате.

Она оживляется.

— Ага. После того, как ему станет лучше.

Комок в горле не проходит, сколько бы глубоких вдохов я ни делала.

— Что еще он сказал?

— Он попросил меня позаботиться о Мерлине ради него, — ее глаза сияют. — И о тебе.

Мои губы сжимаются, чтобы подавить рыдание, угрожающее вырваться.

— Как ты думаешь, мамочка, он скоро вернется?

— Я не слишком уверена, — я ломаюсь в конце своего предложения.

— Ты любишь любишь его?

Мои брови сходятся вместе.

— Почему ты спрашиваешь?