Окончательное путешествие

Мой рассудок немедленно захотел узнать, почему меня увлекло именно в эту систему представлений. Единственный возможный ответ был вполне очевидным: когда-то я здесь жил. Эта сцена вернула меня к мыслям о том, что я сам называл «притягательностью тихоокеанских тропиков», — подавленному влечению, которое преследовало меня всю жизнь. Тяга к океану проявлялась в моей любви к катанию на лодках и нырянию с аквалангом. Однажды я решил провести выходные на Гавайях, но в результате остался там на три недели; позже, отправившись в трехнедельный отпуск в Эквадор, задержался там на три месяца — и едва не сделал карьеру покорителя тропических низин. Тропики всегда вызывали у меня вспышки ностальгии.

Когда я расположился на каменистом выступе позади стоявшей у края утеса женщины, остальные дикари попятились, и закрыли лицо руками. Обернувшись к женщине, я увидел, что она смотрит на меня спокойно, даже оценивающе. Мне стало любопытно, сможем ли мы понять друг друга. Когда я подумал об этом, женщина улыбнулась:

— Ты пришел!

— Да. Зачем ты меня звала?

— Я просто представила себе…

— Что случилось?

— Мегус? — Женщина пристально рассматривала меня. — Нет, ты не Мегус!

— Ты звала Мегуса. Зачем?

— Потому что Мегус еще не знает, что здесь случилось.

— Где «здесь»? Кто ты?

— Здесь, в Небесной Стране Мегуса.

— Ты знаешь, как сюда попала?

— Конечно. Я вышла из своего рта пузырьками, когда мое тело ушло ко дну большой воды.

— Как ты оказалась в большой воде?

— Так принято. Так поступают с женщиной, если у нее нет детей.

— А потом ты вернулась сюда?

— Да. Но это неправильно!

— Неправильно? С тобой поступили несправедливо?

Женщина покачала головой:

— Нет, со мной получилось неправильно. Когда прыгаешь вниз, должен падать на камни и умирать. Снова и снова. Так сказал Мегус.

— Кто такой Мегус?

— Бог Неба. Он приходил к нам много солнц назад и рассказал о своей Небесной Стране. Он обещал… но со мной получилось неправильно.

— Что случилось с тобой?

— Прыгнув вниз, я не разбилась и не умерла. Другие умирают, а я нет. Я просто полетела.

Я медленно поднялся в воздух и остановился, когда оказался на уровне ее головы.

— Нравится?

— Да! Так ты Мегус, правда? Помоги мне выполнить твой закон! Помоги мне умереть и снова родиться!

Я протянул ей руку.

— Я не Мегус, но помогу тебе. Тебе понравится летать. Это новый закон. Давай, попробуй!

Она обхватила мою руку, и мы оба плавно взмыли ввысь. Я направился к магистрали. Структура системы представлений быстро тускнела вдали и окончательно исчезла, когда мы поднялись по «въезду». Я продолжал смещаться по фазе, осматриваясь вокруг и одновременно утешая свою подопечную. Она, впрочем, вела себя спокойно, расслабленно, но довольно внимательно. Пока я гадал о том, почему мои спасательные экспедиции становятся такими разнообразными, вновь случилась уже ожидаемая неожиданность: женщина испарилась, растаяла в пустоте прямо у меня на глазах.

На этот раз я отнесся к происшествию безучастно. Меня больше интересовало, почему я получил сигнал этой женщины. Оставшись в одиночестве, я медленно перемещался мимо других «спусков», которые казались смутно знакомыми. Я понял, что в различные периоды далекого прошлого проходил по каждому из них, был частью тех систем представлений, к которым они вели. Однако повторные посещения тех мест, в которых я уже жил и которые, судя по всему, давно перерос, казались мне бессмысленными.

Я ощущал потребность в помощи, но не обратился за советом ни к одному из своих материальных друзей, философов и психиатров. Вместо этого спустя несколько недель я сделал именно то, что они, несомненно, порекомендовали бы. После трех циклов сна, то есть примерно через четыре с половиной часа, я проснулся отдохнувшим, расслабленным и очень бодрым. Было три часа утра. Переключение, выход из фазы и настройка на сигнал одного из моих старых друзей-Разумников прошли на удивление гладко. Легкие вибрации — и я уже на месте.

Выяснилось, однако, что не все так просто. Где-то в глубине территорий систем представлений меня настиг сильный и требовательный сигнал. Я попытался сопротивляться, но, к моему собственному изумлению, какая-то часть меня оказалась сильнее. Сориентировавшись, я обнаружил, что лежу на кровати в углу незнакомой комнатушки.

Я поднялся, сел, а затем встал с постели. Похоже, у меня появилось материальное тело либо довольно неплохое его подобие. Оно выглядело вполне обычным. Напротив была закрытая дверь, а за ней раздавался какой-то гул. Я открыл дверь и выглянул наружу.

Сразу за дверью было темно, а вдалеке виднелось яркое освещение. Гул исходил оттуда. Он складывался из множества человеческих голосов, — они не напевали, а просто монотонно и складно гудели. Кто-то коснулся моей руки, и я обернулся. Рядом стояла женщина — красивая, неопределенного возраста. Очень знакомая. Ее лицо и глаза лучились от радости.