Окончательный диагноз

Вероятно, это было сделано, чтобы не беспокоить других пациентов, а не только для того, чтобы Хьюлитт не слышал, что там, за ширмой, происходит. Он не знал, сколько простоял в темноте, глядя на темные силуэты, скользившие по полотнищам ширмы. Он изо всех сил прислушивался, но так ничего и не услышал. Наконец из-за ширмы вышли реаниматоры. Но они покинули палату, не сказав ни слова, и любопытство Хьюлитта так и осталось неудовлетворенным. Медсестра-худларианка, судя по ее тени, неподвижно стояла около кровати Морредет.

Хьюлитт ждал, как ему показалось, немыслимо долго, но худларианка так и не вышла к нему. Тоскливо, виновато и разочарованно Хьюлитт развернулся и побрел в ванную, чтобы смыть с рук остатки кельгианской мази. Потом он лег в постель и закрыл глаза.

Дважды среди ночи он слышал, как тихо ходит по палате медсестра. Все пациенты спали, кроме него, – а он притворялся, будто спит. Но сестре не надо было ни о чем его спрашивать – за него говорил монитор. Вероятно, сестра чувствовала себя виноватой в случившемся – ведь это она попросила Хьюлитта поговорить с Морредет. Но и Хьюлитт чувствовал себя виноватым и боялся о чем-либо спрашивать сестру. Он лежал тихо-тихо и в отчаянии гадал: неужели он мог кого-то убить только тем, что поговорил с этим существом? Хуже он себя в жизни не чувствовал – ни физически, ни морально.

Он так и не уснул. Вспыхнули потолочные лампы. На дежурство вышла утренняя смена.

Глава 14

Утренний обход получился каким-то скомканным. Старшего врача Медалонта сопровождала вместо вереницы практикантов только Старшая сестра Летвичи. Подходили они исключительно к самым тяжелым больным и большую часть времени провели у постели Морредет, по-прежнему загороженной ширмой и звукоизоляционным полем.

Медики все еще находились там, когда около кровати Хьюлитта остановились по пути в ванную Хоррантор и Бовэб. Первым заговорил дутанин.

– Пожалуй, в скремман сегодня играть не придется, – проворчал Бовэб. – Похоже, никто не знает, что стряслось с Морредет. Я попробовал выспросить у сестры-кельгианки, но ты же знаешь этих кельгиан – они или выкладывают всю правду, или вообще помалкивают. А ты что-нибудь знаешь?

Хьюлитт все еще чувствовал себя виноватым в случившемся, и говорить об этом ему не хотелось. Но эти двое были друзьями Морредет – ну, пусть не друзьями, но хотя бы хорошими знакомыми, и они имели право знать правду. Лгать им Хьюлитт не собирался, но он не был и кельгианином, поэтому мог слегка и приврать.

– У нее был приступ, – объяснил он. – Медсестра вызвала бригаду реаниматоров и сказала им, что у Морредет остановились сердца. Когда они прибыли, они закрыли кровать звукоизоляционным полем. Что там происходило потом – я не знаю.

– Мы, наверное, все проспали, – вздохнул Хоррантор. – Но худларианка добрая и поговорить любит. Может, она нам все расскажет, когда вечером сменит кельгианку. – Хоррантор запнулся и указал в сторону сестринского поста. – Вы поглядите, кто идет по палате вместе с падре Лиореном. Торннастор! Что он тут делает?

Существо, о котором шла речь, принадлежало к тому же виду, что и Хоррантор, но было гораздо крупнее. Его шкура была испещрена морщинами, ну и конечно, оно шагало на всех шести ногах. Ответ на вопрос Хоррантора поступил как бы сам собой. Лиорен и Торннастор остановились около кровати Морредет и исчезли за ширмой. Следом за ними там же исчезла сестра-кельгианка с антигравитационной каталкой.

– Да уж, там теперь небось тесновато, – отметил Хоррантор.

Никто ему не ответил. Молчание затянулось. Хьюлитта все время преследовал образ Морредет, неподвижно лежавшей на кровати, и, чтобы немного отвлечься, он спросил:

– А кто такой Торннастор?

– Я его раньше никогда не видел, – ответил ему Хоррантор. – Но это наверняка Торннастор, потому что в госпитале, кроме меня, есть только один тралтан, и он диагност. Торннастор – Главный патофизиолог госпиталя. Говорят, он редко выходит из лаборатории и пациентов видит только мертвых или разрезанных на куски.

– Хоррантор! – оборвал друга Бовэб. – Деликатности у тебя – как у пьяного кельгианина.

– Ой, простите, – извинился тралтан. – Что-то я не то сказал, правда... Смотрите, они выходят.

Первой из-за ширмы появилась кельгианка. Она толкала перед собой каталку, колпак которой теперь был закрыт. За ней следом вышли Торннастор, Медалонт и Летвичи. Шторы убрались в щели на потолке, и около пустой кровати остался только Лиорен. Тарланин несколько секунд постоял, уставившись всеми четырьмя глазами в пустоту, а затем тронулся с места, но за другими не пошел.

– Сюда идет, – прорычал дутанин – это он так шептал. – Хьюлитт, и вроде бы на тебя смотрит.

И действительно, Лиорен, глядя на Хьюлитта двумя глазами, шел к кровати землянина. Остальные два глаза он соответственно направил на Хоррантора и Бовэба. Приблизившись, он сказал:

– Прошу простить, что прервал ваш разговор, друзья, но мне нужно поговорить с пациентом Хьюлиттом наедине.

– Конечно, падре, – ответил Хоррантор, а Бовэб добавил:

– Мы как раз собирались уходить.