Окончательный приговор

Он был полностью прав, предупреждая. Я тоже уже увидел, что мы окружены – и сверху, со склона, и снизу, от реки, и по дороге с двух сторон, держа нас на прицеле, быстро передвигается цепь людей в камуфлированной форме. Но это явно были не бандиты, хотя бород было и много, однако бандиты не носят кевларовые каски. Такие каски даже армия не носит из-за их высокой стоимости. Они входят только в экипировку спецназа внутренних войск и спецназа ФСБ. Кто-то из них нас и окружил. Я не стал отбрасывать автомат и лишь аккуратно положил его у своих ног. Вальтер поступил точно так же. Но вставать и поднимать руки мы не спешили; знали, что нас и без того заставят это сделать и, более того, долго будут держать в таком положении. По крайней мере, пока наши во главе с подполковником Волоктионовым не подоспеют. А это, по крайней мере, еще полчаса, если не сорок минут. Нас могут за это время и увезти, если знают о приближении основной группы.

– Хреново нам сейчас придется, – заметил Корчагин. – Это явно не «краповые». Ни одного берета не видно. Значит, спецназ ФСБ. И обязательно местный, потому что другого поблизости быть не может, а другой спецназ бороды не носит. И вообще, мне кажется, это ловушка, и мы в нее благополучно угодили.

– Дело хреново, – согласился я. – Даю установку. Мы не стреляли, мы только что подошли на звук выстрела из РПГ. Иначе нам не выкрутиться. Пусть вместе с нами ищут, кто стрелял. Работаем…

Иначе нам, в самом деле, было не выкрутиться. Окажись мы за решеткой, как можно было бы отыскать людей, которые подставили мирных жителей под расстрел вместо себя? Но на свободе мы бы еще могли справиться с поиском. А непризнание своей вины в данном случае было не желанием спасти собственную шкуру, а желанием добиться справедливости и наказать настоящего виновника.

При приближении вооруженных людей я поднялся, сразу выбирая линию поведения, которая показалась мне единственно правильной в данной ситуации. Как старший группы, я обязан был выяснить, с какой стати нас таким вот образом захватывают, как врагов, и дать понять, что наставлять оружие на офицеров федеральных сил, по крайней мере, странно. И вообще, ни в коем случае, я не должен был выказывать смущения или чувства вины.