Окопник

– Да, хоть армией, разница не велика. Тут сила не в командарме, хотя он и не на последнем месте. Первое место занимает штаб соединения, и чем он лучше, тем успешнее действия частей в армии. Задача любого командующего – создать такой штаб. Хотя если командарм не на своём месте, то там не важно какой штаб, он всё равно своим самодурством всё похерит.

– Хм, ясно, спасибо за объяснение, а то другие командиры немцев ругают, воюют не так, как от них ждут. Я обдумаю ваши слова, а пока можете идти.

Кивнув обоим, я развернулся, всё так же держа фуражку на сгибе локтя, и двинул было к выходу, когда, взявшись за ручку, услышал новый вопрос Сталина:

– Скажите, товарищ Гаврилов, что вы думаете об этой войне?

– Нас ждут страшные годы, но мы победим.

– Да, меня же убеждают, что к зиме так погонят противника, что у границы будем.

– Сказочники. Наверное, из тех идиотов, что ранее кричали как шапками закидают на чужой территории. Немец противник серьёзный и нахрапом его не взять. Пока не обескровим их, что воюя в обороне, сделать проще, не выбьем резервы, освободить наши земли не сможем. Не дадут они.

– Можете идти.

В этот раз мне никто не мешал. Поскрёбышев, что с кем-то разговаривал по телефону, не отвлекаясь от беседы, указал мне на свободное место, вообще приёмная полная, свободных сидячих мест не было, но тут постоять у стены можно. Тот велел ожидать, приказ покидать приёмную насчёт меня не поступал. Буду ждать решения Сталина.

– Товарищ Гаврилов, пройдите в кабинет, вас вызывают, – заставил меня вздрогнуть раздавшийся рядом голос Поскрёбышева.

Осмотревшись, я понял, что тот выходил из кабинета Сталина, и вот подойдя, пригласил меня, оторвав от довольно интересной статьи в газете «Труд». Там писали о селекционерах, ярко и с выдумкой. Увлёкся, признаю, забыв отслеживать окружение. Писал мастер с большой буквы, редко таких встретишь, поэтому я запомнил автора статьи и, сложив газету и вернув на стол Поскрёбышева, прошёл в кабинет Сталина. Не стоит думать, что приёмная была как изба-читальня, это я такой наглый, мне плевать на мнение других, поэтому не обращал внимания на взгляды многих посетителей. Некоторые пыхали гневом, меня уже второй раз приглашают, а те всё ждут. Причём, как я покинул кабинет, Сталин никого не принял. Я глянул на часы, почти час ожидал, видимо обсуждали меня, потом послушаю, разведчик снять запись разговора должен, там и узнаю, о чём говорили.

Снова замер с прямой спиной у стола, глядя на стоявшего Сталина, Берия в этот раз сидел за столом, и хозяин кабинета спросил:

– Товарищ Гаврилов, как вы видите состояние наших войск?

– Неожиданный вопрос. В плохом.

– Поясните.

– Для начала двуединое командование. Нужно лишить Политуправление права отменять приказы командиров. В мирное время это не вредит, а в военное… Впрочем, вы и сами видите результаты. Большая часть, где-то треть вины, именно в том, что политработники активно лезут в то, в чём не разбираются. Кто они? Целители душ, сами себя так называют, вот и пусть исцеляют, держат бойцов на патриотическом подъёме, не отвлекаясь на другое. Второе, менять устав. В нормальной армии, при обороне потери идут один к четырём с нападающими. Когда один боец наш, и четыре противника. С нами же уникальный случай, находясь в обороне наши армии несут потери в три раза больше чем противник. Красная армия сейчас полное посмешище у военных других стран, и вполне заслуженно. Виноват именно устав, с его контратаками. Я против них ничего не имею, но при грамотном применении, а не тупо атаковать всё время. Наши войска, держа оборону, сами атакуют противника, вставшего для этого в оборону. Какие, к чёрту, наступления, пока армия противника свежа и пополнена всем необходимым? Пока те не понесут огромные потери, получив по мордасам, они так и будут нас бить. И правильно делать. Ну и третья проблема, наши армии не имеют качественной связи и разведки, чтобы оперативно реагировать на любые ситуации. Это те три опорных столба, на которых держится любая армия, у нас же эти поддерживающие столбы просто отсутствуют, поэтому и неустойчивость велика. Кстати, вот тут у меня довольно чётко написанный новый устав. Я долго думал о нём, накидал, думаю, как раз он вполне подойдёт к современным реалиям со спецификой применения наших армий.

Я перекинул через голову ремешок новенькой трофейной планшетки, что висела на боку, а она всё время была при мне, только до этого пустая, и положил на стол, сверху ремешок, чтобы на пол не свисал. А вообще, просто накидал устав сорок пятого года, что держал ранее в руках и запомнил, только вышел тогда, вот и всё. Время на это тратил, пока к Мозырю шли. Сталин сам расстегнул планшетку и достал исписанный чёрный большой блокнот, мельком пролистал и отложил к своему рабочему месту. После этого вот что услышал от него: