Окорок единодушия

— Я не знаю, что хочет сделать Джильберт с этим доктором Плотом, или Джоном Джонсоном, или… как там еще его зовут; но если мой молодой друг не вызовет его на дуэль за его дерзости, вызову я. Сказано — решено.

— Советую вам не затрогивать его, капитан; это будет гораздо безопаснее для вас, — заметил сквайр.

— Безопаснее! Со мною опасно иметь дело, а я никого не боюсь, сэр — вот что я вам скажу. Безопаснее! Ха! ха! ха! Нашли кого пугать! Ха! ха! ха! — И Джоддок запил свое негодование стаканом пунша.

Сквайр улыбнулся; за ним улыбнулись все, и радостнее всех Иона. Капитан попробовал сердиться, но общий смех от этого только усиливался; Джоддок почел за лучшее укротиться и переменить разговор.

— Если не ошибаюсь, вы, мистер Ропер, в качестве управителя сквайра, секретарь Донмовского Баронского Суда? — сказал он, протягивая стакан за пуншем. — Могу ли у вас спросить, просто из любопытства, много ли раз в ваше время выдан в награду окорок?

— К сожалению, ни разу, капитан, — отвечал Ропер. — Наши условия так строги, что трудно им удовлетворить; да и повальный розыск производится очень строго.

— Так без постороннего свидетельства награда не дается? — спросил Джоддок.

— Не дается. Сначала производится розыск, выслушиваются свидетели, потом присяжные произносят приговор; он должен быть единодушен. Если один присяжный несогласен, награды не дают. Условия очень строгие, капитан; немногие удовлетворят им.

— Слышите, хозяин? — заметил Джоддок, — что, не забирает вас робость?

— Нет, капитан. Правда ли, душенька? — прибавил Иона, обращаясь к жене.

— Никакой робости, — самоуверенно и наивно отвечала Нелли.

— Желающих было много, но всем отказывалось, по разным причинам, — продолжал Ропер. — Кстати, протоколы суда у меня в кармане. Я вам прочитаю список желавших награды и причины, по которым было им отказано, если только это вам любопытно и если позволят сквайр.

— Вы крайне обяжете меня, сэр, — сказал Джоддок.

«Почему он так любопытствует? Вероятно, у него есть гнусные замыслы против меня», — подумал Иона.

— Я уверена, что его милость, сквайр Монкбери, не откажет нам, — сказала Нелли, умоляющими глазами смотря на сквайра. — А любопытно узнать, как обольщали себя просившие награды, и за что им было отказано; ведь любопытно, Иона?

— Конечно, — отвечал он, усиливаясь улыбнуться.

— Можете читать протоколы; ведь они были составлены публично, следовательно тайны в них нет, — сказал сквайр.

Получив разрешение читать, управитель вынул из кармана плаща книгу, переплетенную в белый пергамен, и, раскрывая ее, заметил:

— Протоколы Суда начинаются с 1702 года, со времен королевы Анны. Первое дело записано так: «Роджер Эшиельтон, из деревни Бемфлит, Эссекского Графства, портной, и Тобита, его жена. — Отказано потому, что достоверный свидетель показал, что Тобита при нем назвала мужа бранным словом: „Эх, ты, уродец!“ — Джон Тротт, из деревни Текстеда, хлебопёк, и Пруденция, его жена. — Присуждена награда, и окорок дан; но, садясь на кресла, побранились, чем лишились награды, которая и взята у них обратно».

— Ах, какие глупые! — воскликнула Нелли.

— Очень глупые! — подтвердил Джоддок.

— Более не было в этом году просителей, — продолжал Ропер, перевертывая лист. — Но в следующем опять были. Между прочими, сэр Коньерс де-Гонт и госпожа Арабелла, его супруга. В летах было значительное неравенство между ними: сэру Коньерсу было под семьдесят, а прекрасной супруге его двадцать три года; она была прежде актрисою, но доброе имя ее было чисто, как первый снег. Допрошены двадцать свидетелей; все показали, что супруги наслаждаются невозмутимым и беспримерным счастием. Но двадцать первая свидетельница, горничная леди Арабеллы, показала, что однажды передала госпоже записку, которую госпожа при появлении мужа поспешно спрятала. В подтверждение свидетельница сослалась на камердинера, который принес записку; каковой камердинер подтвердил и показал, что записка была от Чарльза Клибсби, кузена леди Арабеллы, которого не велел пускать в дом сэр Коньерс. Исследовано, почему не велено его пускать в дом, и жена вышесказанного кузена показала, что он только называется кузеном, а на самом деле вовсе не кузен леди Арабелле; цель такового обмана и явствует из писем, найденных ею, свидетельницею, в кармане мужа, из каковых писем видно, что леди Арабелла и называющий себя кузеном Клибсби обманывают сэра Коньерса. Суд, отстранив чтение писем, отказал просителям в награде. Вследствие чего сэр Коньерс потерял и жену, против которой начал бракоразводное дело.

— Но в убытке не остался, женившись потом на мистрисс Клибсби, которая также развелась с мужем, — заметил сквайр. — Продолжайте, Ропер.