Окорок единодушия

На четверть мили вокруг старого Приорства стояли ряды телег, на которых приехали со всех сторон фермеры и горожане, привлеченные приглашением сквайра и собственным любопытством. Ближе к ограде стояли кареты, принадлежавшие окружным помещикам. Между экипажами разъезжали верхами молодые люди и амазонки. Но дорога на внутренний двор Приорства была оставлена свободною, для проезда членам суда и претендентам на окорок и почетным посетителям. Неттельбеды подъезжали к зданию Суда в то самое время, когда выходили из кареты сэр Вальтер с супругою и мистрисс Лесли. Потом подъехала к крыльцу другая карета, из которой вышли доктор Сайдботтом, капеллан Бош и мистер Ропер; за нею ехала карета Джермонов, потом кареты Ловелей, Денни, Перкеров, Гобленов. Иона думал, что за Гобленами успеет подъехать и его тележка; но швейцар суда дал его кучеру знак обождать, и причина остановки объяснилась восторженными криками всей бесчисленной толпы.

Приближалась кавалькада, впереди которой ехали верхами сквайр Монкбери и Бэбби, раскланиваясь на обе стороны народу. Сквайра всегда любили донмовцы и поселяне, но теперь он решительно был идолом всех, и весело кланялся, отвечая на общие приветы. Бэбби восхитительна была на своей «Цыганке»; за нею ехали неразлучные Гробхэм, Чипчез и Клотворти, а почти рядом с нею сэр Джильберт де-Монфише, который совершенно не был похож на прежнего слишком бесцеремонного и подчас наглого Монфише: он казался теперь вполне порядочным человеком.

Позади всех ехали, на одном седле, Эльюрд и Роза Физвальтеры; он, ловко управляя лошадью одной рукой, другою заботливо поддерживал жену, которая также обняла его стан своею маленькою ручкою. Нельзя было смотреть на них без радости — так они были хороши, так много взаимной любви и счастия выражалось на их лицах! И все матери желали, чтоб их дети были похожи на Эльюрда и Розу.

Медленно ехали они, осыпаемые всеобщими желаниями успеха; ловко спрыгнула Роза на крыльцо, за нею спрыгнул муж, и они вошли в комнату суда — она, гордясь мужем, он, гордясь женою.

XVI. Мы узнаем, кто получил и кто потерял награду

Заседание суда уже началось.

На возвышенном судейском месте сидел сквайр под балдахином, на котором был вышит герб Монкбери; по сторонам сквайра доктор Сайдботтом, капеллан Бош, сэр Вальтер Физвальтер, сэр Ральф Джернон, мистер Денни, мистер Гоблен и другие джентльмены; позади сидели дамы; первые места в числе их занимали леди Физвальтер и мистрисс Лесли, которым теперь суждено было насладиться спокойною старостью, перенеся столько страданий. Подле мистрисс Лесли сидела ее красавица-внучка, и более говорила с бабушкой, нежели с Джильбертом де-Монфише, который шептал ее красоте комплименты совершенно справедливые. Ниже, у стола, на котором приготовлены были перья, чернильница, бумага и лежали протоколы Донмонского Баронского Суда и Устав о присуждении окорока, сидели Ропер, секретарь суда и клерк суда, Гопкинсон. По обе стороны шли скамьи для почетных горожан и фермеров. Направо, на возвышении, стояли кресла присяжных.

Небольшая платформа, огороженная решеткой, и покрытая зеленым балдахином, была приготовлена для искателей награды. У решетки стоял Уилль Крен, с длинным шестом, наверху которого был утвержден огромный достославный окорок — завидная награда счастливым супругам. Он был прикреплен к шесту серебряною цепью, которую некогда носил на груди сэр Реджинальд Физвальтер, учредитель знаменитого донмовского обычая.

Налево была отгорожена решеткою платформа для свидетелей.

Соискателей не было еще: они еще не были призваны, потому что прежде надобно было исполнить надлежащие приготовительные формальности.

Гопкинсон объявил, что заседание суда открывается. Воцарилась общая тишина, и Ропер, обозревая присутствующих, начал: