Оковы чести

Скала, или Яйцо Несбывшегося, была, похоже, центром всего этого мира. Она представляла собой нечто удивительное – огромный кусок красновато-желтого янтаря, прозрачного чуть не насквозь, спокойного, словно обычный камень… И вдруг являющего в себе странные образы, какие-то фигуры, может быть, целые государства, империи и одновременно – идеи, эмоции, поступки. Когда Трол попробовал медитировать, улавливая эти тончайшие эманации, похороненные в янтарной толще, как рыбины в воде, идеально гладкая поверхность Яйца начинала рябиться.

– Эта штука, – Нишапр кивнул на янтарную скалу, – способна поглотить в себя целые миры.

– Я знаю, – кивнул Трол, – читал о Лотаре Желтоголовом все, что только возможно. Даже, – он усмехнулся, – то, что, вероятно, было про него придумано поздними хронистами.

– Ладно, – Нишапр попробовал отряхнуть песок, налипший на его роскошный восточный халат, – пора осмотреть местные болота.

И, не оборачиваясь, двинулся в сторону реки, которая сырой, блестящей, как перегретый воздух, лентой лежала всего-то в паре миль от Яйца. Трол попробовал последовать за ним, но прошел десяток туазов, потом чуть дальше… И почувствовал это.

Страшное, словно бы невозможное для него давление, которое оказывал сам воздух, пространство, лучи солнца, песок под ногами… Ему тут было не место. Его выталкивала неведомая сила, он мог, как догадался с самого начала, существовать только около янтарной скалы.

– Нишапр, – позвал он, зачем-то позвякивая мечами, – что это?

– Я-то могу с этим справиться, лэрд Трол, – не оборачиваясь, отозвался маг. Его голос долетал словно бы из глухой, может быть, закрытой бочки.

– А я, кажется, нет, – сказал себе Трол. И уселся на песок, чтобы отдышаться.

Это оказалось мудреной задачей, дышать было нечем. Он попал в мир, в котором не мог существовать. И ведь сознавал, что за последние тренировки, проведенные по схеме погибших фей-убийц, стал гораздо сильнее, более гибким и крепким… А все равно не мог тут находиться.

– Нишапр, – позвал он мага, – иди один. Я подож… подожду.

Он стал рассматривать фигуру мага, теряющуюся вдали.

Вдали? Нет, до него было чуть больше двух сотен шагов. Такое расстояние он мог одним рывком преодолеть за четверть минуты с полной выкладкой или даже еще быстрее. А вот тут, в этом мире, даже сомневался – услышал ли маг его хотя бы ментально.

Все здесь растворялось в какой-то пелене нечувствительности, искажалось, обращаясь в сплошную муку и боль. Трол сдался. Он поднялся и пошел назад. К счастью, Яйцо находилось на своем месте и победно, чуть надменно сверкало гладкими боками под ползущим над горизонтом солнцем.

С каждым шагом становилось легче. Уже спустя пяток туазов стало ощутимо легче, легкие задышали, скрученная в животе пружина ослабла. Трол оглянулся, теперь он не понимал, что же заставило его отступить. Он остановился, раздумывая, не последовать ли снова за Нишапром? Но тут же стал ощущать несильное, как дуновение утреннего ветерка, давление в спину. Его не пускали к реке, с его пребыванием тут мирились только в центре очень ограниченного пространства, около Яйца Несбывшегося, не дальше.

Тогда он вспомнил, что еще Лотар полагал – этот мир будет обжит только тогда, когда тут поселятся люди. Именно люди что-то делали с такими вот необжитыми местами, как-то обращали их в пространство, доступное бойцам типа Трола, колонизировали и изменяли могилами умерших, распаханными полями, рождениями новых жизней и часовнями святых.

Трол вернулся к янтарной скале и уселся на песок. Он обдумывал эту идею.

Все было просто. Есть люди, они обращают неисчислимыми жизнями то, что непригодно для обитания, в место, где можно существовать. Это понятно. Но почему Трол стоял на том конце людских способностей, которые находятся, пожалуй, даже дальше от способности выживать в этих ненормально-пустынных условиях, чем маги, такие как Нишапр? Получалось, что люди могут быть расставлены по ранжиру, и Трол оказался с другой стороны этого ряда. Что это значило? Чем это было вызвано? Может быть, на его выживаемость тут влияло его умение биться, или это было следствием его магической смерти, которую подарил ему Учитель, чтобы потом, стерев его прежние кармические зависимости, возродить и сделать своим учеником?

Трол и не предполагал, что сумеет ответить на эти вопросы. Они просто возникли у него в сознании. Сделать из них предмет какого-то связного размышления, хотя это и казалось ему важным, он не хотел. Трол поднялся, подошел ближе к Яйцу. Подцепил горсть песка, бросил на сверкающую желтую поверхность. Песчинки скатились, как скатились бы по полированному куску стекла, с легким, мягким шуршанием. Но это еще ничего не значило. Трол отвязал с пояса мешок для всяких мелочей, нашел там монетку, бросил ее на Яйцо. И чеканный металл сразу прилип к янтарю. А потом стал медленно, но ощутимо для обостренного внимания Трола тонуть в нем.

– Оно поглощает все живое либо сформированное живым, – произнес Нишапр.