Оковы призрачных вод (СИ)

— Мам, ну, не мешай! – Его глаза сверкнули радостными искорками, трубка – новая игрушка – снова перелетела от левого уха к правому: – Правда? Честно-честно? Нет, ты точно скажи!

Получилось? Или ничего и не было? Ложная тревога?

Да какая уж ложная!

— Можно мне? — осторожно попросила она.

Ллеу немного разочарованно вернул ей мобильник. Жадных глаз не оторвал. Ясных, хотя и все таких же болотно-серых.

— Киэнн?..

— Ты как, Этти?

— Я еще не знаю. Но, кажется, жива.

— Мне минуту назад сказали, что Рико очнулся. — Он как-то чуть замялся, точно подбирая слова. — Знаешь, Этт, а ведь можно было и не врать насчет группы крови. Оказывается, она совпадает. По-настоящему. Все совпадает, до мелочей.

Эйтлинн лихорадочно соображала, на что он намекает и при чем здесь группа крови. Потом поняла: одна на миллион! Беглая русская царевна, разрази ее гром!

— Подожди, но ты… Хочешь сказать?..

— …что я дурак. И, по-видимому, многодетный отец. Ах да, и я их больше не слышу. Несущие жизнь мертвым. Полагаю, теперь они свободны. Уж не знаю, на благо или на беду, и… Боюсь, я не могу сказать точно, как того требует от меня Лу, но очень похоже, что я снова надул свою старую знакомую и вечную кредиторку Смерть. Так что, наверное, баньши обо мне пока не плачет.

Глава 39. Дьявол живет на перекрестках

Лайнер усадил свой железный драконий зад на взлетно-посадочную полосу аэропорта за три минуты до полуночи. До этого долго кружил над городом, выклянчивая место для посадки. Теперь уже Ллеу говорил без умолку, точно подменяя крепко уснувшую Мэдди, не отлипал от молящего о пощаде и срочной подзарядке телефона, хвалился тем, как хорошо выучил английский (говорил он с вполне ощутимым британским акцентом, что еще больше озадачивало Эйтлинн), запоем перечислял все заковыристые названия городков и сел Уэльса, через которые они проходили и проезжали, хотя и безжалостно коверкал их, тоже как настоящий англичанин, потом, то и дело бледнея, грозился, что прикончит некого Гарри Хикса, гордо расписывал, как пел буре и как спас тонущую Мэдди, превратившись в черепаху. Эйтлинн не перебивала. Надеялась, что до посадки заряда все же хватит. И все еще пыталась привыкнуть к тому, как он выглядит сейчас. Да будет тебе, Этта, в самом деле! Уж точно не самое страшное, что могло случиться. Какая разница, похож ли он на себя прежнего, если это он? Главное, что он жив, цел, с ним все хорошо. И будет хорошо, теперь с нами всеми все будет хорошо!

Медперсонал клиники встретил их усталыми, но радостными улыбками. Они наверняка считали, что все это — благодаря их стараниям. Ну, давай не кривить душой и не жадничать: их заслуга тоже была немалой. Эйтлинн на ходу наврала что-то про французскую бабушку, нимало не смущаясь того, что дети нисколько не похожи на них двоих и, чувствуя себя роем заплутавших мотыльков, влетела в палату Киэнна.

— Ну, здравствуй, бессмертник! Гелихризум.

Он хитро приложил палец к губам:

— Не сглазь!

Ллеу с ходу запрыгнул в койку к отцу, точь-в-точь как бесшабашные хоббиты Мерри и Пиппин к бедняге Фродо Бэггинсу, спасенному Орлами Манвэ из гибнущей цитадели зла, повис на шее самым драгоценным украшением, с каким не сравнится ни Кольцо Всевластья, но Брисингамен богини Фрейи. Эйтлинн хотелось сделать то же самое, но конкурировать с Ллевелисом за место в объятьях она все же не собиралась.

— Ты мне точно не соврал? — в который раз переспросил юный Дэ Данаан.

— Тебе соврешь! — усмехнулся Киэнн.

Еще через минуту восторженной возни, такой не похожий на Ллевелиса мальчуган, непохожесть которого Киэнна, кажется, нисколько не смущала, тоже вспомнил о своем превращении.

— Пап, а ты меня расколдуешь? Ну, чтобы я снова был фейри.

— Ты и так фейри, Лу. Этого у тебя никто не отбирал.

— Да-а ну-у? — недоверчиво протянул он. — А почему я тогда не мог колдовать?

— Но ведь уже можешь?

— Да, но все равно не так хорошо, как раньше! — В голосе витали нотки тревоги и даже обиды.

Киэнн погладил его по взъерошенным коротким волосам:

— Научишься. Это просто потому, что мы далеко от дома. А в этом мире очень мало своей силы. Я не рассказывал тебе, как однажды приехал сюда, когда еще только начинал учиться?

Ллеу помотал головой и хищной зверушкой чуть подался вперед, точно подстерегая новую историю.

— С меня слетела фит фьята прямо на глазах у одного очень-очень противного копа. Который меня знал и ой как сильно не любил. Да еще и в двух шагах от места, где перед этим кого-то застрелили.

Глаза Ллевелиса блеснули азартом:

— И что ты сделал? Что ты сделал?

«Ох, нелегко тебе с ним приходится, Киэнн! — подумалось Эйтлинн. — И ведь не приврать, не приукрасить…»

Когда время старых баек тоже наконец закончилось, а Ллеу, как налакавшийся досыта из блюдечка котенок, перестал скакать и свернулся калачиком у отца под боком, Киэнн посерьезнел и осторожно спросил:

— Лу, ты понимаешь, что я тебе ее сейчас не отдам? Плеть? Не потому, что я такой жадный. Просто, боюсь, это все же небезопасно. Не против, если я еще немножко побуду королем?