Оковы призрачных вод (СИ)

На этот раз он четко вспомнил инструкции: на людях называть никса англо-шотландским именем и не подавать вида, что знает, кто он на самом деле. Нёлди рассеянно кивнул и сосредоточился на обрезках христианской листовки в кармане. Нужно было превратить их в купюры, при том желательно не ошибиться с достоинством каждой, да еще и в правильной валюте...

В дальнем ряду нашлось полдесятка охотничьих арбалетов. Нёлди выбрал самый мощный из них.

— Тяжеловат для вас будет, — перевел скептический взгляд с оружия на покупателя бородач.

— Я крепче, чем кажусь, — заверил его Нёлди. Ну, обычно оно так и было. — Еще стрелы, пожалуйста.

Он уже рассчитывался за покупку, когда откуда-то справа долетел пронзительный визг Рико. В глазах у Нёлди потемнело, словно злодейка Смерть неслышно подошла сзади и накрыла веки ладошками: угадай кто? Не помня себя от ужаса, он вылетел в зеркальную дверь, едва не угодив под колеса паркующегося джипа. В этот миг он был абсолютно уверен, что поступает правильно: вервольф, вне сомнения, выследил мальчика, когда тот вышел на улицу… Или, быть может, прокрался в зал магазина. В любом случае, он точно схватил его и сейчас удирает с добычей!

Опомнился Нёлди, пробежав уже, должно быть, кварталов пять-шесть. Куда и слабость подевалась! Бежал бы, наверное, и еще, если не сообразил, что гонится за тенью. Примерещившаяся ему в толпе сутулая фигура волка то ли давно исчезла в неизвестном направлении, то ли никогда не существовала. Нёлди в замешательстве плюхнулся на бордюр клумбы под раскидистой робинией, хрипло дыша. Сразу накатила волна боли во всем теле. Особенно почему-то болела правая рука… Ах да, тяжеленный арбалет он все это время тащил на плече. И стрелы не забыл, надо же…

Что ж теперь делать-то? В том, что мальчишку умыкнул вервольф, у Нёлди не было ни малейших сомнений. Вернуться к Эйтлинн, сказать: извини, недоглядел — наверное, равносильно тому, что лезть прямо вервольфу в зубы. Или даже похуже того — еще и стыда не оберешься: Нёлди поручили приглядеть за ребенком, а он вместо этого поволок его незнамо куда, к кельпи на рога, и бросил волкам на растерзание. Может, лучше уж умереть с честью?

Нёлди нащупал в кармане складной нож. Ну, в сущности, ведь, отыскать здешние охотничьи угодья вервольфа, а там и его самого — дело не такое уж хитрое. И ты знаешь, на что они клюют. Давай, действуй. Ты уже дважды обещал поймать его — в бреду или в здравом рассудке, сути не меняет, изволь слово держать. Слово, данное женщине, если хоть немного дорожишь ее мнением о тебе, — умри, но сдержи. Слово, данное ребенку — и подавно.

Вервольф — существо не ахти какое развитое, своих охотничьих привычек он почти никогда не меняет, и в городе смертных обычно ищет только одну вещь: мясо. Свеженькое, мягонькое человеческое мяско, за которое, в отличие от плоти фейри, скорее всего, не придется платить собственной серой шкурой. И, как его собрат-зверь, истинный санитар леса, он выбирает из всего человеческого стада добычу наиболее слабую и хворую, практически ходячую падаль: алкашей, обдолбанных торчков и прочие отбросы общества. Так что заботливые мамочки хорошеньких Красных Шапочек из благополучных семей могут не слишком волноваться за своих драгоценных чад: Серый Волк их навряд ли слопает. Ему вовсе не нужны лишние неприятности: шумиха, скандал, дровосеки в полицейских мундирах, охота на ведьм и выговор на Лунайсэ. И хорошо еще, если только выговор.

В общем, хочешь быть укушенным вервольфом — поезжай в трущобы. Хотя, ничего хорошего из этой оригинальной затеи точно не выйдет. И не только потому, что сам факт укуса никого не превращает в волка-оборотня — все, что можно заработать таким образом, это инфекционную гангрену, заражение крови или, быть может, бешенство (насчет последнего Нёлди был не уверен, но вполне допускал). Еще неприятнее, что одним укусом никогда не обходится. Если вервольф берется за дело, то обычно доводит его до конца, то есть, применительно к процессу кусания, откусывает все части тела по очереди.

Последняя, отнюдь не веселая мысль неустанно сверлила сознание Нёлди на пути к Ист Гарфилд парку. Конечно, в Чикаго валом небезопасных районов, любой из которых может служить охотничьими угодьями вервольфа, но и логика, и чутье (а чутью, или, если угодно, мистической интуиции любой фейри доверяет даже больше, чем громоздкой и неуклюжей машине логики) — все подсказывало, что если уж волк набрался наглости заглянуть в один из благоустроенных центральных кварталов, то искать его следует где-то неподалеку. И Гарфилд парк оказался наилучшим претендентом на роль такого места.