Оковы прошлого

- Нет. Совсем нет. Просто предположение, – ответил он, указывая на желтую ленту, перекрывающую часть запасного выхода.

- Верно.

Я уставился на дверь, затем посмотрел на него.

- Но обычно незнакомцы не называют жертв по имени. Я верю, что вы достаточно сообразительны, чтобы понять, к чему я веду. Кто вы? – я посмотрел на их лица - чисто выбритые, нежные, как попка младенца. - Аспиранты? Стажеры-первогодки, только что пришедшие в бар?

Ненавижу юристов. Особенно не переношу самоуверенных молодых юристов, живущих за счет своих трастовых фондов. Они тратят мое время, стоят на пути и усложняют мою работу. Все они, словно слизняки, обходят законы. И не ради клиента: главное достижение в жизни для них - это прибежать в офис окружного прокурора и сообщить, что они обвели вокруг пальца полицейского.

- Я второкурсник, - ответил парень. Его глаза сузились. - И так повелось, что я предпочитаю называть жертв по имени. Я считаю, это помогает помнить, что в первую очередь это человек, заслуживающий правосудия, а не просто очередная жертва, чье дело надо закрыть, чтобы выполнить месячный план.

Я усмехнулся и достал блокнот. У этого щенка есть опыт и яйца.

- Вы были здесь прошлой ночью все вместе?

- Мы здесь почти каждый вечер, - ответил один из более молодых юристов. – Компания, в которой мы работаем, расположена всего в паре зданий отсюда.

Записав это, я поднял на них глаза.

- Тогда, думаю, вы видели Мерси Белофф.

Они уставились на меня.

- Ну же, парни, - сказал я, указав на стену славы за стойкой, на которой висела фотография в рамке. - Вы тут каждый вечер, и никто из вас не положил глаз на женщину, которая провела тут достаточно времени, чтобы оказаться на стене славы?

Юнец прочистил горло.

- Послушайте, я ничего о ней не знаю. Никогда не видел ее прежде, но это потому, что я сомневаюсь, что фото было сделано по ее инициативе. - В ответ на мою приподнятую бровь он добавил: - Риланд Мэддокс. Парень с ней на фото. Я уверен, именно так она оказалась на стене.

Знакомое чувство пронзило меня.

- Успешный адвокат, который недавно стал партнеров в «Lark & Gannet», – продолжил он, – Мэддокс - бабник, вокруг него всегда крутится какая-нибудь девчонка, так что я не стал бы особо на него рассчитывать.

Мэддокс. Лицо на фото соответствует имени, и мои плечи сковало напряжением. Несколько месяцев назад капитан Векслер столкнулся с проблемами, вызванными этим парнем. Мэддокс освободил преступника, совершившего тяжкое преступление, на основании технических причин. Обвинение: изнасилование.

Начинает проявляться все уродство этой картины, и мне не нравится, как складывается эта ситуация. Я сделал пометку поднять все дела Мэддокса, которые он вел, прежде чем я проверю имена всех юристов и выкину их из моей команды.

Я встретил Карсона у дверей.

- Похоже, наша жертва была высокооплачиваемой девочкой по вызову, - сказал он, пока мы покидали бар. - По меньшей мере, это то, что мне удалось выяснить у бармена. Как только он опознал ее по фото с богатым юристом, он заявил, что она обычно сопровождала крупных шишек в городе.

Убили проститутку, возможно, нерпеднамеренно, со слов Эйвери, а затем её выбросили в переулке, где можно встретить толстосума.

Слишком много вероятностей, слишком много слабых теорий в этом сценарии и недостаточно существенных доказательств, чтобы завести дело. Без орудия убийства мы просто ссым против ветра. И этот смердящий ветерок овевает большинство основных участников. Что никогда хорошо не заканчивается.

- Надо сначала разобраться с собственным дерьмом, прежде чем передать это дело Векслеру, – сказал я. Я нажал на брелок сигнализации и открыл дверь машины, повернулся к Карсону. - Мне нужны файлы по Мэддоксу. Держи расследование по нему в тайне. Если пресса узнает хоть слово из этого…

- Я понял, – прервал меня Карсон, подняв руку. - Эти богатенькие мудаки выставят все отделение идиотами.

- Это будет не самым болезненным последствием, – пробормотал я, садясь в свою «Краун Викторию».

Я выждал минуту, наблюдая, как Карсон возвращается через переулок к своей машине. Когда я увидел, как исчезли задние габариты его фар, я свернул на главную дорогу, уверенный в том, что совершаю еще одну ошибку.

Но учитывая, куда скатывается моя карьера, какая разница сделаю я еще одну ошибку или нет?

На крыльце Эйвери включен свет. Внутри дома темно, лишь отсвет от включенного телевизора бросал тени на окна. Может, стоило подождать до завтра. Новых доказательств не было, что не совсем верно, но она была истощена последними событиями.

Я должен убраться с ее улицы.

Но я не делаю это. Состояние, в котором она была прошлой ночью, меня беспокоит. И вот я здесь, наблюдаю за ее домом. Хочу убедиться, что она в безопасности. По меньшей мере, это я твержу самому себе, пока сижу здесь, около ее дома, попивая свежий кофе в 10 часов вечера. Уставившись в ее окна, пытаюсь уловить признаки жизни за стенами ее дома. Как долбанный сталкер.