Оковы прошлого

Это решение было принято под давлением обстоятельств и всеми одобрено. Альбан каждое утро говорил себе, что это — наилучший выход из создавшегося положения, но убедить себя пока не удавалось. И все же он надеялся, что, опять поселившись в этом доме, он восстановит связь с прошлым и сможет построить новое будущее. А еще сможет присматривать за Жозефиной, которую, в ее восемьдесят четыре, не следовало надолго оставлять одну. Ну и, наконец, это был единственный способ сберечь огромную и ветхую старую виллу на берегу моря, с которой трое братьев никак не хотели расставаться. Собравшись на семейный совет, они пришли к выводу, что любят этот дом, который привыкли в шутку именовать «Пароходом», как старого друга. Но поддерживать в жилом состоянии здание, построенное в те дни, когда никто и не думал экономить электроэнергию, было трудно, особенно на расстоянии. В течение многих лет они все вместе или по очереди приезжали сюда в отпуск, собирались здесь зимой, на Рождество, и весной, когда выходные выдавались особенно погожими. Однако часто братья наведывались на «Пароход» просто для того, чтобы обнять Жозефину и насладиться обедом, который она готовила на скорую руку. Семейное гнездо, дом детства, с которым связано столько воспоминаний… Сначала Жиль, а потом и Коля обзавелись семьями, и их жены тоже полюбили «Пароход». Вилла была расположена в двух часах езды от Парижа, достаточно далеко от побережья с толпами туристов, достаточно высоко, чтобы из окон было видно море. Здание было просторным и вмещало всех детей и всех друзей. Его окружал великолепный парк, где росли дубы, буки и яблони. Что ж, у этого дома было множество достоинств, заставлявших забыть о накапливающемся за год ворохе счетов и квитанций.

— Блинчики! — воскликнула, входя в кухню, Софи. — О Жозефина, что будет с моей фигурой?!

— Ты такая же толстая, как травинка на лугу! Тебе нечего бояться, — возразила пожилая дама.

Но Софи ее не слушала. Смерив Жиля пронзительным взглядом, она спросила:

— Почему ты меня не подождал? Мы могли бы спуститься вместе!

Несмотря на уверенность в себе, присущую успешному адвокату — специалисту по хозяйственному праву, Жиль всегда и во всем соглашался с женой, — по крайней мере, так казалось со стороны. Вот и сейчас в ответ на ее вопрос он пробормотал что-то в свое оправдание. Коля между тем взял кофейник и стал наливать кофе в чашки.

— Командир Альбан Эсперандье и его экипаж желает вам приятного полета! — пропел он с шаловливой улыбкой.

Шутка была не новой, но с недавних пор Альбан перестал быть пилотом, и ему больше никогда не суждено было поднять в воздух авиалайнер компании «Air France».

— Мой бедный Коляʹ, твои шутки — просто шедевр дурного вкуса, — бросила ему Софи.

Удивленный, Коля смутился, потом посмотрел на брата.

— Эта тема под запретом, Альбан?

— Конечно, нет.

Они все летали на самолете, пилотируемом Альбаном, и были счастливы побывать в кабине пилотов и почувствовать себя привилегированными пассажирами. Жиль и Коля во время этих полетов испытывали гордость, к которой примешивалась толика зависти к брату. Они завидовали его униформе, его ответственной должности. Завидовали тому, что он побывал во всех уголках планеты и одержал бесчисленное количество любовных побед. До тех самых пор, пока год назад авария не положила всему этому конец.

— Оставь в покое сковородку и сядь, — сказал Жиль Жозефине. — Нас тут не полк, мы столько не съедим.

Он усадил бабушку в ротанговое кресло, которое братья принесли в кухню специально для нее. Сами они предпочитали сидеть на длинных деревянных скамейках, к которым привыкли с детства. Сидя на этих скамьях, им случалось и драться, и ночи напролет играть в карты…

—У меня тут смета, составленная мастером по отоплению, — объявил Альбан. — Глянешь — и дрожь берет.

Бойлер уже давно работал на честном слове, но его замену они каждый год откладывали.

— Никаких разговоров о деньгах за завтраком! — протестующе заявила Софи.

Она сердито тряхнула светлыми кудрями и потянулась к тарелке с блинчиками. Ее покрытые лаком ногти, прическа и шитый шелком пеньюар были одинаково безупречны.

— Наоборот, только за завтраком мы можем поговорить о делах, ведь дети еще спят, — наставительным тоном возразил Жиль.

Если речь заходила о делах, заставить его замолчать было невозможно — присущее всем адвокатам краснобайство брало верх.

— Определись с приоритетами, — посоветовал он Альбану. — Котел, крыша…

Страшный грохот в одной из труб прервал его на полуслове, и Коля, смеясь, продолжил за брата:

— Трубы, канализация! Наверное, труба гремит, потому что моя жена как раз отправилась в душ.

— Приоритеты? Ладно, — согласился Альбан. — Но ведь это не срочно.

— Ты в этом ничего не смыслишь. Вызови, по крайней мере, кровельщика. А еще лучше — архитектора, я заплачу за консультацию.

«Я заплачу» — одна из любимейших фраз Жиля. Он привык хорошо зарабатывать, поэтому с удовольствием тратил деньги на дорогие украшения для Софи и изысканные рестораны.