Оковы прошлого

Миновав ворота, она медленно проехала по обсаженной буками дороге, ведущей к вилле. Когда дом, наконец, предстал перед ней, Валентина ненадолго остановилась, чтобы как следует его рассмотреть. Архитектор, разработавший этот проект для отца Жозефины в 1925 году, дал волю своему буйному воображению. В те времена курортные резиденции росли на побережье департамента Кальвадос, как грибы. Строили эти дома в основном на манер ожских[2], с деревянными каркасными стенами, но их архитектурные формы были куда более разнообразными. «Пароход» не стал исключением из правила: разноцветный фасад, в кладке которого кирпичи и камни располагались в шахматном порядке, фахверковые стены зеленовато-синего цвета. А еще у него были высокая асимметричная крыша с крутыми скатами, украшенная забавными слуховыми окошками и узкими дымовыми трубами, многочисленные балкончики и эркеры, балюстрады и инкрустации из керамической плитки… Дом был великолепным, невероятным, фантастическим. Другого такого не было на свете.

—Я пропала, — вздохнула Валентина, снова нажимая на газ.

Она припарковала машину у флигеля, чтобы сначала поздороваться с Жозефиной, а уже потом предстать перед остальными членами семьи. Вилла принадлежала пожилой даме, она была тут хозяйкой, и Валентина сочла своим долгом поблагодарить ее за гостеприимство.

— А вот и наша темноволосая красавица! — воскликнула Жозефина, которая с корзиной в руке как раз возвращалась из сада. — Надеюсь, теперь ты приехала насовсем?

Валентина в ответ указала на забитый вещами салон автомобиля.

— Да, переселяюсь к вам. Я очень этому рада, Жо.

— Альбан говорит то же самое. Дай Бог, чтобы вы были здесь счастливы, но…

Не закончив фразу, Жозефина свободной рукой обняла Валентину за плечи.

— Вы с Альбаном созданы друг для друга, и это замечательно!

Жо и Валентина испытали взаимную симпатию с первого взгляда, несмотря на разницу в возрасте. Наблюдательности Валентине было не занимать, поэтому она сразу отметила про себя, что у Жозефины живой ум, она чувствительна и добра. Но было в ней что-то еще, что не так легко поддавалось определению. Пожилая дама временами смотрела на окружающих так, словно пыталась понять, что творится у них в душе. «Нет ли у вас дара медиума?» — напрямик спросила у нее Валентина. Жозефина ответила, что, разумеется, нет, но потом неохотно призналась — у нее иногда бывают предчувствия и в молодости она очень любила гадать на картах.

— Поможешь мне отнести ужин. Каждый из этих старых чугунков тяжелый, как туша мертвого осла!

Валентина следом за ней вошла в кухню, где аппетитно пахло жареной птицей.

— Ваша знаменитая курица с рисом?

— Коля ее обожает, мне хотелось его порадовать.

Создавалось впечатление, что цель существования Жозефины — доставлять удовольствие своим внукам. Она нежно их любила и баловала, но знала, когда их следовало оставить в покое, и наотрез отказывалась садиться с ними за стол, когда они бывали на вилле. «Каждый должен хозяйничать в своем доме», — не уставала повторять Жо с того самого дня, как решила переселиться в маленький комфортабельный флигель, который могла отапливать так, как считала нужным.

— Валентина, мне кажется, ты изменилась.

Жозефина смотрела на нее внимательно, нахмурив брови, отчего Валентина почувствовала себя не в своей тарелке.

— Нет, я так не думаю.

Ей не хотелось об этом говорить. И вообще, первым, кому она об этом расскажет, будет Альбан.

— Тут не может быть ошибки, — не допускающим возражения тоном произнесла Жо.

Отвернувшись от Валентины, она стала застилать старыми газетами дно двух плоских корзин, чтобы потом поставить туда чугунки.

— Сегодня вечером мы соберемся все вместе, для меня это большая радость. Но я воспользуюсь нашим маленьким разговором с глазу на глаз, чтобы напомнить тебе: я — твой друг и союзник, поэтому сразу иди ко мне, если тебя что-то встревожит или обеспокоит.

— Спасибо, Жо. Я так и сделаю.

— Жить в этой… в этом доме тебе не страшно?

— Наоборот, для меня это будет удовольствием. Раньше я жила только в маленьких квартирах, чаще всего темных и мрачных, в больших скучных городах, поэтому ваш дом кажется мне настоящим чудом. Он так похож на дома в диснеевских мультиках!

— Правда? Мой отец очень гордился «Пароходом». Для него он был символом социального успеха. Отец следил за тем, чтобы балюстрады ежегодно перекрашивали и сажали новые деревья. По вечерам, возвращаясь с фарфоровой фабрики, он обязательно останавливался у подножия лестницы, чтобы полюбоваться виллой.

Жозефина грустно улыбнулась своим воспоминаниям и продолжила:

— Я прожила здесь семьдесят пять лет! Самой не верится.

— Даже когда вы с мужем только-только поженились?

— Никто и не думал, что может быть по-другому. Да и места было предостаточно, мы никого не стесняли. К тому же муж работал с моим отцом на фабрике, и так для всех было удобнее. В те времена, ты это знаешь, считалось нормальным, когда несколько поколений одной семьи жили вместе. А после рождения сына…

Она вдруг замолчала и покачала головой.

— Идем, сейчас не время рассказывать о моей жизни.

— Почему бы и нет?