Окраина

И все эти годы он сидел здесь, копил обиды и злился.

И становился все сильнее.

– Да, – согласился он, ухмыляясь.

Дом заходил ходуном. Некоторые из молоканских женщин в холле закричали. Лучи фонарей заметались по стенам. Неожиданно по стенам потек свет, сделав их черно-белыми. За окном зависло небольшое закрученное воронкой облако – пылевой бес.

Пылевой бес с лицом.

С лицом Грегори.

Главный в Доме рассмеялся тем же самым старческим смехом, который Джулия запомнила по Рашнтауну, и холод пробрал женщину до мозга костей. Голос существа, когда оно заговорило, был таким же древним:

– Я рад, что вы пришли. Что вы все собрались здесь.

И в этот момент в комнату вошел голый грязный человек с бородой до колен.

II

– Вы нашли его.

Агафья услышала его еще до того, как увидела: его голос прозвучал у нее в голове, и она повернулась, чтобы проследить за движением в холле, которое можно было увидеть по беспорядочным дерганьям лучей фонариков.

А потом в комнату вошел пророк.

Чувством, которое ее охватило, была не благодарность, не облегчение, не радость, не надежда, а какая-то невероятная амальгама всех четырех этих чувств, которая делала их еще более сильными и интенсивными, чем простое сложение.

Петр и Николай нашли его. И привезли сюда. Ей хотелось плакать, но Агафья знала, что не может позволить себе такой роскоши.

Взглянув на пророка, Агафья хотела извиниться за то, что не сделала ничего раньше, не смогла понять, что происходит, и не задавила все это в зародыше. Но времени на такой разговор у нее не было, и она не знала, что ей еще сказать.

«В этом нет твоей вины», – раздался голос у нее в голове, и она увидела на сморщенном старом лице выражение искреннего раскаяния.

Агафья сморгнула. Пророк извиняется перед ней?

«В этом нет твоей вины».

Агафья поняла, что это было правдой. Может быть, если б они не забыли пригласить своего Dedushka Domovedushka переехать с ними из Калифорнии, то он смог бы противостоять наступлению своих братьев по крови, но также могло произойти и то, что он закончил бы свой путь в banya, среди кучи тел ему подобных. Все это вызвали Шубины, которые проигнорировали традицию и не последовали русскому обычаю приглашать вместе с собой Главного в Доме, и именно их Главный был источником этого несчастья.

А может быть, и они не были виноваты в том, что все произошло именно так. Само это место, согласно индейским друзьям Адама, было заполнено призраками, и, вполне возможно, произошло просто случайное соединение свободного и разгневанного Главного и исконных духов, издревле населявших эту дикую местность, которое привело их к этому результату. Уникальное смешение невидимых сил, относящихся к разным культурам, случайное перекрестное опыление различных штаммов dookh bez zhizni, которые в другом месте никогда бы не смогли встретиться друг с другом, а здесь создали настоящего монстра.

Тряска дома усилилась; Василий закрыл глаза и сжал руки вместе. Вокруг него начала кружиться тьма, собираясь в образы, которые Агафья почти, но не до конца узнавала и которые общались с нею на таком глубоком духовном уровне, о существовании которого она просто не подозревала.

Старушка крепко вцепилась в руку Джулии и изо всех сил старалась не смотреть на распростертое на кровати тело Саши. Из углов комнаты послышались звуки, напоминавшие крики крысы под пытками.

Пророк заговорил на своем изысканном русском языке, и произносил он молитву, которую Агафья с трудом могла понять и которую никогда до этого не слышала. Она не знала, была ли это молитва, которую придумал сам пророк, или это была одна из официальных молитв молокан, с которой она была просто не знакома. В любом случае она дошла до карлика, который стал орать на языке, не похожем ни на один человеческий.

Воронки из тьмы становились все массивнее, а черно-белые стены стали серыми. Борода Василия неожиданно загорелась – оранжевый огонь возник на самых кончиках его перепутанных волос и стал медленно подбираться к его лицу.

А пророк тем временем продолжал молиться, и его голос звучал все так же спокойно, даже когда крики нежити стали еще громче и интенсивнее.

Карлик топнул ногой и указал на Василия, и детородный орган пророка исчез, уступив место гладкой коже у него между ног и морщинам на бедрах и животе. Окно в комнате разлетелось на куски, которые все посыпались в спальню, и пылевой бес ворвался внутрь и врезался в пророка; при этом маска лица Грегори вся перекосилась от ярости.

Но…

Но он не смог сбить пророка с ног. Вместо этого он только погасил огонь, который уничтожил всю бороду пророка, оставив лишь короткую щетину на щеках.

А потом все изменилось.

Агафья не была уверена, как все это произошло, только лицо у беса исчезло, и он стал медленно растворяться в воздухе, крики Главного превратились в какой-то отдаленный фон, а простая молитва пророка теперь стала слышна всем.

Глаза Главного расширились от ужаса.