Окраина

Рыдающая Джулия сидела рядом с Грегори на пассажирском сиденье, и ему хотелось ее ударить. Оба они были одеты во вчерашнюю измятую одежду, которую они схватили после того, как их разбудил телефонный звонок. Грегори был зол на Адама и на то, что его подняли посреди ночи, а Джулия была в полном отчаянии и приняла все произошедшее на свой счет, утверждая, что во всем виновата именно она, так как была Адаму плохой матерью.

Ее нытье раздражало Грегори, и его так и подмывало крикнуть ей: «Да, это все твоя вина! Да, ты плохая мать!» Но он только крепче сжимал руль, скрипел зубами и ничего не говорил.

К тому моменту, когда они подъехали к полицейскому участку и вылезли из машины, рыдания Джулии перешли во всхлипывания.

По телефону им не стали сообщать никаких подробностей, а только сказали, что их сын арестован за умышленную порчу чужого имущества. Сержант же в участке, который дал им подписать документы об освобождении Адама, сообщил, что их сын вместе с двумя другими подростками забрался на старую наблюдательную площадку недалеко от ресторана и бросал камни в проезжающие внизу машины. У одной машины был пробит кузов, а у второй разбиты переднее и заднее стекла и поврежден капот.

В холле участка никого, кроме них, не было – ни владельцев поврежденных машин, ни родителей других мальчиков, которые, очевидно, еще не успели подъехать.

– Поймали мы их по чистой случайности, – рассказал полицейский. – Гость в ресторане заметил свет фонарика, который двигался вверх по старой тропинке, и сказал об этом Сэму Райту, который позвонил нам. Мы перехватили ребят, обойдя их с тыла. Неожиданно появились на площадке, но не раньше, чем они бросили свои камни и повредили машины.

– Никаких уголовных обвинений против них выдвигаться не будет, – закончил он свой рассказ. – Но и мистер Редфилд, и мистер Робсон, хозяева покореженных машин, могут подать гражданские иски с тем, чтобы получить компенсацию.

– Дайте мне их имена и телефонные номера, – сказал Грегори. – Я свяжусь с ними и все улажу.

– А вы не тот, кто выиграл в лотерею? – тонко улыбнулся полицейский.

Грегори посмотрел на Джулию и утвердительно кивнул.

– Может быть, вам надо поменьше времени тратить на подсчеты барышей, а побольше заниматься своим сыном?

Грегори не хотел с ним спорить и кивнул еще раз. Джулия опять начала негромко плакать, и хотя он очень хотел ее ударить, обнял ее за плечи и притворился, что успокаивает.

– Чарли сейчас приведет вашего парня. – Сержант кивнул в сторону металлической двери с крохотным окном посередине, закрытым усиленным для безопасности стеклом. Он написал имена и номера пострадавших на визитной карточке и с улыбкой протянул ее Грегори: – Вот. Удачи. Судя по тому, что выдавали здесь эти двое, она вам понадобится.

Грегори с Джулией отошли от стола и подвинулись поближе к двери. Там они и остановились, ожидая, пока выведут Адама.

За спиной у них открылась дверь, и в участок вошла еще одна пара – по-видимому, родители одного из подростков. Женщина плакала, а мужчина был явно зол. Грегори отвернулся – он не хотел ни видеть их, ни разговаривать с ними. Он не знал, была ли это идея Адама или кого-то другого, и сейчас это было для него не важно. Он твердо решил сосредоточиться только на своей семье и предоставить другим самим решать их собственные проблемы.

Наблюдательная площадка.

Он отлично знал, где она находится, хотя сам никогда там не бывал. Его удивило то, что это место до сих пор, после всех прошедших лет, называли наблюдательной площадкой. А еще его очень удивило, что на копа, по-видимому, не произвело никакого впечатления, что дети были задержаны именно там.

Он ведь хорошо помнил, что произошло на этой площадке много лет назад…

Грегори передернулся, вспомнив, как услышал об этом в первый раз. Он только что перешел в среднюю школу. Группа учеников старших классов – ребята из школьной футбольной команды и две болельщицы – устроили вечеринку после одной из игр. Устроили именно на этой площадке. Из того, что он слышал потом, можно было понять, что дело приняло очень плохой оборот. Одна из девочек согласилась на групповой секс. Вторая отказалась, и кончилось тем, что ее убили прямо там же, на песке, – тело изуродовали ударами шахтерского топора, а голову отделили от туловища и забросили в пещеру.

Ходили слухи о наркотиках, о закуске, начиненной ЛСД, и о заправленном наркотиками пиве. Насколько Грегори помнил, на суде о наркотиках речи уже не было – правда, хотя суд проходил в Финиксе и они получали информацию только из газет и телерепортажей, – семьи преступников сразу же покинули город, – освещение события было достаточно полным. Все это оставалось основной темой для разговоров в городе в течение целого года.

Всех их приговорили к пожизненному заключению, но в городе считали, что им еще повезло, так как они заслужили смертную казнь.