Окраина

Отказаться было неудобно, и Франтишек пожалел, что нет поблизости Йирки Чермака с тачкой. Ведь развозить по домам пьяных составляло одно из их любимых развлечений. Летом они вытаскивали упившихся из сплетения ножек железных столов и стульев, расставленных под каштанами, акациями и вязами в саду ресторана пана Гинека, зимой выволакивали их из романтической распивочной того же заведения с черного хода. А теперь надо было тащить доктора одному, без транспортных средств в Гостоунь, до которой час ходу. Доктор Фрёлих время от времени предпринимал подобные вылазки в столицу. Являясь источником всякого рода домыслов и некоторого восхищения, экскурсии эти способствовали его популярности. Обитатели Уезда, Гостоуни и Птиц все еще располагались по ступенькам старой социальной лестницы, и если доктор посещал пражские бордели, где, несомненно, платил крупными купюрами, то это незримыми нитями связывало его с холостильщиком Беранком, платившим мешком пшеницы за подобного же рода услуги, оказываемые в одной из бесчисленных заплесневелых каморок заведения пана Гинека, или с общепризнанным эротоманом, сидельцем табачного киоска Хоцем, валютой которому служил, естественно, табак, точнее, сотня сигарет марки «Зорка» в мягкой упаковке кубической формы.

Сейчас Франтишек не знает, что ответить; он не знает, что имеет в виду доктор, спросив, что новенького в Праге: дела в гимназии, события Февраля{22} или открывшуюся недавно, на праздник св. Матфея, ярмарку. Что его интересует: ярмарочное «чертово колесо», экзотические пресмыкающиеся, напавшие на чернокожих у палатки белого путешественника капитана Гринта Мэча, позиция президента Бенеша в современной ситуации? Но доктор по свойственному ему обычаю никакого ответа не ждет; склонив голову, он рассуждает как бы про себя:

— Игру-то они выиграли. В этом уже никто не сомневается. Коммунисты. Гм. Но они перережут друг друга. В этом уж не сомневаюсь я. Это закон всех революций. Он не знает ни исключений, ни пощады. Дантон, Робеспьер, Французская революция…

Тем самым доктор заронил в душу Франтишка вопрос, на который долго-долго не было ответа. До тех пор, пока Франтишек не узнал, что за время, когда во Франции совершалась революция, в Англии и Соединенных Штатах за самые обыкновенные преступления против собственности было казнено куда больше людей, чем приговорил к смерти за измену французский революционный трибунал. До тех пор, пока ему не стало известно, что за один-единственный день наступления на Сомме в июле 1916 года английские генералы обрекли на истребление больше человеческих жизней, чем их погибло за всю Французскую революцию.

Помолчав, доктор Фрёлих вручил Франтишку справку, в которой было написано по-латыни: «Confectio porci», что в переводе означает «убой свиньи».