Окраина

Когда Франтишек поспевает лишь к последнему поезду, то в ожидании его он обходит зал, читает все настенные инструкции: как пользоваться весами, как правильно звонить по телефону-автомату, когда открываются билетные кассы, до какого числа служащим железной дороги будут выдавать бесплатный уголь, сколько стоит проезд до Кладно и сколько — до Карловых Вар. Если ждать поезда приходится долго, к услугам Франтишка длинный коридор со служебными квартирами служащих в конце. Там Франтишек вычитывает с огромных щитов, когда и куда уходят поезда в будние дни, в праздничные, в летний и зимний сезоны. Сначала он прочитывает все о поездах, чье направление ему безразлично. Например, те поезда, что уходят с Вильсонова вокзала (официально называющегося уже «Прага — Главный вокзал») через Колин и Пардубице на Оломоуц и дальше на восток, ничего не говорят его сердцу, потому что по этой дороге он никогда не ездил. Точно так же и поезда на Карловы Вары. С большим интересом изучает он дорогу на Брно: там учится на токаря его брат. И Франтишек начинает думать о брате: что он сейчас делает? Спит? Наверняка спит — и Франтишку сразу становится легче. Несколько мелких остановок, станция побольше, опять маленькие и опять… и вот он уже мгновенно перенесся за девяносто километров, он уже не одинок в этом холодном пустом коридоре. Еще ближе его сердцу дорога в родное Среднегорье, а тот путь, что ведет к Лому около Моста, Франтишек любит больше всего и оставляет его напоследок. Этот путь благоухает пикантными салатами, наливкой из шиповника, чужеземной кухней, кладбищенскими венками. Франтишку этот путь представляется чуть ли не ведущим во Францию.

Иногда в поздние часы на вокзале появляется патруль Корпуса национальной безопасности. В таких случаях оба милиционера внимательно вглядываются в лицо Франтишка, сравнивая его с фотографией на паспорте, а он чувствует себя перед ними таким ничтожным. В те поры, когда в газетах еще не завели рубрику «Черная хроника», в общественное сознание закрадывалось порой мнение, что победа в Феврале еще не искоренила преступность и что последняя — привилегия не одной только подавленной буржуазии. Одни приняли этот факт со злорадным удовлетворением, другие переживают его болезненнее, чем необходимо. Оба лагеря побивают друг друга исключительными примерами. Один сует вперед преступника из рабочей семьи, другой не упускает случая надлежащим образом выпятить буржуазное происхождение пойманного вора.

Студент, поздно ночью околачивающийся на вокзале, вызывает у милиции не слишком большую симпатию. И патруль отпускает Франтишка с риторическим вопросом: «Это вы так много учитесь?» — отторгая его не только от впечатлений, оставленных в нем сегодняшним фильмом и разговором с девушкой о предстоящей сессии, но и от мечтательного созерцания щитов с расписанием поездов, примирявшего Франтишка с холодной действительностью.

Хуже бывает, когда он опаздывает и на последний поезд. В эти часы вокзал уже закрыт. Тогда Франтишек идет прогуляться к Граду, невыразимо враждебному ночью, презрительно и надменно глядящему на человека, который нарушил регулярность смены жизненных циклов, то есть не лежит в постели после полуночи. Град упорно отказывает Франтишку в том торжественном настроении, которое он столь охотно внушает поклонникам своего величия утром, днем и вечером. Ночь снисходительна только к влюбленным, к пьяным и к тем, кто не в ладах с законом. Все остальное человечество для нее — неприятные и нежеланные чужаки, нарушающие ее законные права.

И ночью Франтишек уже не молодой человек, исполняющий свое желанное предназначение; на время, на несколько часов, на всю ночь — до первого утреннего поезда он становится чужаком, хотя бы его и окружали знакомые и полезные предметы. Если это повторяется часто, то Франтишек постепенно перестает понимать, кто же он такой на самом деле — может, он стал чужаком уже и днем, и дома, и в аудитории…

Ассистент, произнося роковые слова, вывернувшие наизнанку привычный ритм Франтишкова существования, ни на кого не намекал, не имел в виду никого из слушателей. Он сказал это так просто, как мы говорим «сегодня низкое давление» или «хорошо бы съездить за город». Да и Франтишка-то ассистент видел только в толпе студентов, о его ежедневных поездках он и подавно понятия не имел. Но так уж бывает — мы принимаем на свой счет то, что нас больше устраивает.

Франтишек привык мыслить и принимать решения самостоятельно. Годы учебы в гимназии, а затем в институте отдалили его от семьи, от родителей. По многим вопросам, касающимся его жизни, они уже не находили общего языка. А там, где этот общий язык сохранился, обе стороны боялись нарушить равновесие хотя бы советом, молчаливым пониманием, улыбкой.