Окраина. Дилогия (СИ)

– У меня ныне иные талисманы, взрослые, – томно промурлыкала Мариэтта и уперла тяжелый ботинок в плечо возлюбленного. – Ты продолжай, продолжай. Я о таком всю жизнь мечтала.

За дверью насмешливо заурчал пожирающий полоску темной оленины Пуштун…

* * *

Когда возвращались из головного офиса, выглянуло робкое солнце. Мариэтта, на ходу читающая очередной бюллетень ФСПП, оторвалась от документа:

– Старый, прогуляемся полчасика?

– Ну, если мадмуазель желает…

– Давай я уже в «мадамы» перейду. Не семиклассница.

– Понял, тетенька.

Свернули на Комсомольский проспект.

– Знаешь, я все время думаю… – осторожно начала Мариэтта.

– О «прогуляться полчасика»? Рюкзаки в багажники. Мань, тебя же все время подмывает. Что ты язык прикусываешь? Трудно прямо сказать?

– Я же изза вас, гражданин начальник. Вы же ответственный. Дисциплинированный. Строгий и идейный. Хотя ведь здесь, – Мариэтта тряхнула бюллетенем, – прямо рекомендуется «творческий подход и осмысленный отказ от шаблонов».

– Это точно. Еще там рекомендуется «незамедлительно докладывать о предположениях, предчувствиях и субъективных оценках».

– Не все же сразу, – рассудительно заметила Мариэтта. – Сначала субъективно оценим, потом доложим.

Андрей вздохнул:

– Ничего мы не доложим. Не тот случай. Мы с тобой стопроцентно предчувствуем, что ФСПП туда соваться незачем. И чувствуем, и предупреждены. Даже как временная база не пойдет. Занято. Кроме того, стрелять в Белку я не способен. Да если наши и начнут войну, неизвестно, чем она кончится.

– И слышать не хочу! Какая еще война?! Одурели, гражданин начальник?!

Андрей промолчал.

Мариэтта поерзала и тихо сказала:

– Извини. Войну – к черту. Я понимаю, если нас совсем прижмет, наверху раздумывать не станут. Но абзац как остро чую – туда мы не пробьемся. Не для нас. Но возможно, они хоть часть беженцев возьмут. Тысячу или десять тысяч. Не может быть, чтобы им люди не нужны были.

– Мань, если контакт с Белкиным миром существует, то в центре о нем знают. А контакт есть, значит, и на лавры первооткрывателей нам претендовать нечего. Белка со своим семейством о нас гораздо больше знает, чем мы о ней. Следовательно… Не знаю, что следовательно.

– Давай сходим и глянем. В частном порядке. Дабы навыки не терять. Ну, случайность такая вышла, а? Или я помру от любопытства.

– Нет, подобных потерь я как командир подразделения допустить не могу. Тем более у самого на этот вопрос все время мысли съезжают. Только если это «реал», мы так «попасть» можем…

– Старый, рано или поздно мы попадем. Мы работаем. Служим. Я понимаю. Я почти младший сержант. Но личное время у нас есть или нет?

С собой взяли один рюкзак и оружие. Задерживаться больше чем на полчаса не собирались. Андрею было не по себе – присягу нарушал однозначно. Хотя вообщето никакой присяги в ФСПП и не давал. Без клятв обошлись.

Капчага крепче уцепилась за локоть:

– Старый, мы ничего плохого не делаем. Даже наоборот…

Пришлось отойти в глубь сквера. Прохожих было многовато. Остановились на полянке за пришибленными кустами. Вокруг виднелись многочисленные следы собак и пивоманов.

Не выходило. След чувствовался. И Белки, и ее юного семейства, и той, Иной, с янтарными змеиными глазами. След был, но «скользить» не получалось.

– Андрюш, давай не так, – глаза Мариэтты азартно блестели. – Нужно одним шагом. Рывком. Как сквозь фольгу.

– Угу, башкой в жестяную крышу.

– Точно. Ух, полный абзац.

Почувствовать Андрей ничего не успел. Земля ударила в подошвы, как во время того памятного и единственного парашютного прыжка. Повалились на землю, успел подхватить Мариэтту. Глаза любимой округлились:

– Андрюш…

Легкий ветер трепал волосы, запахи рвали грудь. Воздуха, прозрачного, хвойного, легкого, было чересчур много. Андрей, прижимая к себе девчонку, сел. Нет, боли в груди не было, просто странное ощущение, что легкие чересчур большие.

– Ой, я пьянею, – прошептала Мариэтта.

Мир был непомерно огромен. Никакого ощущения, как в «Фате», что горизонт смыкается с небом в получасе неспешной ходьбы, не было и в помине. Речной берег, пологий холм, поросший редкими соснами. Дальше лес. И еще лес, и еще. Снеговые шапки гор, до которых, должно быть, тысяча километров, стоят громадными стражами над зеленым живым морем. В другую сторону тоже несчитано километров. Десятки тысяч. И широкая река, и песчаные откосы. Плывут ветки и серые листья по темнозеленой воде. И лес на противоположном берегу. Бесконечный, нетронутый. Дикий и очень живой.

– А… – Осквернительница могил смотрела, приоткрыв рот.

– Абздольц и полный абзац, – подсказал Андрей.

– Ну тебя.

Самовольные разведчики сделали несколько шагов выше по берегу. С сосны предупреждающе застрекотала сорока и улетела к близкой опушке.

– Андрюш, у меня голова кружится. – Мариэтта села на хвойную подстилку.

– Да, словно стакан чистой глотнули. Это переизбыток кислорода.

– Переизбыток. – Капчага тихо застонала. – Оно же так и должно быть. Вот так. Чтобы от кайфа голова кружилась. Вот такой мир человеку нужен.