Окраина. Дилогия (СИ)

Андрей кивнул. Без особой уверенности. Чуждое и нелепое действительно чувствовалось. Но было ли это реальным следом чуждого присутствия или здесь, внизу, начиналось иное состояние: не «Фата» и не «Калька»? Тогда что?

– Эй, тылы, штаны пока менять не требуется? – внизу стоял майордесантник.

– Вы, товарищ командующий оперативной группой, оскорбления при себе бы оставили, – интеллигентно посоветовал старлей. – Мы время теряем или планы изменились? Вот девушка из ФСПП уже кушать хочет.

– Ну, пельменей бы полведра, – согласилась Мариэтта, покосилась на друга сердца и шепотом добавила: – А потом блевать, блевать, блевать…

Понастоящему накормили штурмовую группу на «Минус пятом». До этого штурмующие успели нарваться на хитрую растяжку. Убило бойца, задело еще двоих, включая начальника ФСПП. Главе нового ведомства повредило левую руку в двух местах. Андрей начал бинтовать, но специалистка по тактике бесцеремонно отодвинула. Надо признать, перевязывала она профессионально.

– Колоться будешь, командир?

– Нет. Кость не задело, потерплю.

Катрин поджала чувственные губы:

– Говорила «не ходи»? Василий Иванович про руководящее место в бою правильно говаривал.

– И утонул непонятно где, – пробормотал Александр Александрович, пробуя пошевелить пальцами. – Я от такой жизни, может быть, сам утопиться хочу.

– Офигительно своевременное признание. Я думала, ты наконец жениться решился.

Начальник ФСПП замычал…

Мариэтта складывала на груди тяжелые лапы убитого бойца. Андрей сел рядом, опустил забрало шлема мертвеца, закрыв окровавленное лицо.

– Мы в ад спускаемся, – задумчиво сказала Капчага. – Сколько там этих, – лимбовкругов?

– Девять вроде. Думаешь, все так специально и задумано?

– Нет. Не специально, а нарочно. В чистейшее дерьмо мы попали, Старый.

– Спорить не буду. Абзац полнейший.

«Минус пятый» ознаменовался широкой площадкой с фундаментами какихто демонтированных механизмов. Валялись части станков, ящики с болтами и связки арматуры. За сеткой зависла коробка грузового лифта, почти до потолка забитая катушками с проводом. К лифту из широкого коридора выходили рельсы, там стояла угловато сваренная вагонетка. Еще пять или шесть дверей выходило на площадку за шахтой лифта. Андрей успел подумать, не ведет ли узкоколейка к стволублизнецу, но тут по группе ударил снайпер. Боец, стоящий перед начальником ФСПП, вздрогнул, попытался вскинуть руки и повалился на пол. Андрей увлек Мариэтту под условную защиту ящика. Рухнул, получив пулю, минер – снайпер бил из чегото крупнокалиберного, шею минеру разорвало до подбородка.

– Минеров беречь! – орал майор, вертясь перед лифтом и выискивая цель. Остальные лежали, бойцы десанта пытались прикрыть латными телами слабо защищенных взрывников и эфэспешников.

– Вон он! У хреновины, – звонко завопила Катрин. Оказывается, фифа в общую кучу не сунулась, оказалась у двери лифта. Несмотря на лаконичность целеуказания, Андрей позицию снайпера заметил сразу – еще до того, как спец по тактике подсветила цель автоматной очередью. Выше трубопровода виднелось небольшое зарешеченное отверстие. Там слабо сверкнуло – единственный снайпер, остававшийся в группе, выронил «винторез», захрипел, выгибаясь среди старого железа. Андрей выпустил по амбразуре снайпера очередь. Новый «сто десятый» бил кучно, пули оставляли оспины на стене у бойницы, но толкуто. Теперь по стене лупил десяток стволов, но легче не было. Ответная пуля ударила в ящик, по шлему Андрея ощутимо щелкнул один из разлетевшихся болтов. Снайпер бил на выбор, не спеша.

– Лежи! За тылом смотри! – Андрей придавил поднявшую было голову Мариэтту.

– Братва, да жгите же его! Так не достанем! – взвыла прыткая фифа, ящерицей отползая под защиту двадцатисантиметрового бордюра фундамента.

Перезаряжая магазин, Андрей видел, как приподнялся на колено старлей. Неторопливо вскинул огнемет. Труба плюнула оранжевым сгустком, но чуть раньше забрало старшего лейтенанта треснуло и пошло трещинами от попадания тяжелой пули. Офицер, уже мертвый, будто одобрительно качнул головой и повалился вперед, не выпуская пустого тубуса «бородача». По стене на трубопровод сползало жидкое клейкое пламя. Там, за амбразурой, тоже пылало, ктото истошно и тонко визжал. От мгновенного непомерного жара пачками затрещали патроны…

За спиной завизжала Мариэтта. Она стояла на коленях и стреляла, неловко отведя локоть. АК47 вел безумно долгую очередь, и в этот огненный пульс ствола набегала безмолвная толпа…

Баба. Толстая, в заткнутом повыше переднике. В руке сточенный до ширины отвертки кухонный нож. И у остальных… Молотки, топоры, ломики, даже двуручные клещикусачки. Огнестрельного оружия почти нет. Женщины, подростки, старики… Бегут в жутком молчании. И хромые, и одышливые, и подетски нетерпеливые. Стучит АК, скашивает людей узкими просеками, задние перепрыгивают через упавших… Много. Сотня? Две?

«Калашников» в неверных руках Мариэтты умолк – магазин пуст. Топот взявшейся ниоткуда толпы, хрипы, стоны, звяканье металла… И вопль неистовой тактички:

– Огонь! Огонь, мать вашу!!!