Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли

В это время в устье Ижоры не было больших владельческих дворов. Ближайший из них располагался в 1 км выше по течению реки, на ее правом возвышенном берегу – это упоминавшийся выше Vskina hof (Ускин двор). Большие усадьбы имелись также, судя по картам 1681 и 1701 гг., в устьях соседних рек Тосны и Славянки. На мысу правого берега у устья реки Тосно показана увенчанная крестом постройка. Напротив нее, на левом берегу, изображено поселение Boritsua Vskina (Бориса Ускина). Возможно, ее владельцем был представитель той же семьи Ускиных, что и на реке Ижоре. Еще одна похожая большая постройка с крестом – Gudilovhof (Гудилов хоф) – показана в устье Славянки, также на мысу ее правого берега. Вероятно, на карте 1681 г., показаны большие усадебные дома, хотя при них могли быть и церкви. Примечательно, что вблизи этих мест известны захоронения: на правом берегу Тосны кладбище существует до настоящего времени, на Славянке у ее устья находки человеческих останков упоминались местными жителями. Усадьба Гудилов хоф известна из исторических документов. Земли между Ижорой и Славянкой входили с 1622 г. в состав владений генерал-губернатора Ингерманландии Карла Карлсона Юленъельма. Гудилов хоф принадлежал его потомкам [Горбатенко 1998, с. 35].

Сразу после заключения Столбовского мира из-за имущественных и религиозных притеснений началось переселение русских людей из Ингерманландии в Россию. Причинами бегства со шведской стороны назывались: «первое – для веры, другое – для языку и своей природы, третье – от большие в податях тягости, а из Ижерские из Финские земли тож от болынога отяхченья в податех и от того, что их имали насилу в солдаты». В 1649 г. посольство боярина Бориса Ивановича Пушкина в Швеции урегулировало проблему, связанную с 50 тысячами незаконных перебежчиков, уплатив за них 190 тысяч рублей [Гадзяцкий 1941, с. 243–246].

Война 1656–1661 гг.

После того как шведский король Карл X[53] распространил свою власть на Польшу, другие европейские страны (Австрия, Голландия и Дания), опасавшиеся усиления Швеции, стали склонять к войне со Швецией Россию, что совпало со стремлением последней вернуть утраченный выход к Балтике. Весной и летом 1656 г. русские войска вступили в Восточную Прибалтику, Ингерманландию и Карелию. Основная их часть наступала на прибалтийском направлении, на двух других действовали ограниченные силы.

В конце июня Олонецкий воевода стольник Петр Пушкин с отрядом в 1000 человек начинает военные действия в Корельском уезде. 3 июля осаждена Корела. Отсюда совершались походы вглубь финской территории до Нейшлота и даже до Остроботнии (побережье Ботнического залива). Отряд под руководством Ладожского воеводы стольника Петра Потемкина[54] (рис. 81, см. с. VIII вклейки), действовавший на Невском направлении, не дожидаясь общего наступления, выступил из Лавуйского острожка еще 3 июня. Причиной стал призыв к русскому командованию местного православного населения, возмущенного новым подневольным набором на военную службу, чтобы им от шведов «в конец… не погинуть и в разорении не быть».

Рис. 82. Пограничная река Лава на гравюре Адама Олеария 1638 г.

Соотношение количества православного и лютеранского населения в Приневье было в это время уже в пользу последнего. По сведениям ореховских посадских людей, во всем уезде «православных христиан с 1000 человек или мало больше зберетца, а латышей с 3000 человек». Разгромив пограничные заставы на левом берегу Лавы, русский отряд подошел к Орешку (Нотеборгу), в котором было около 120 солдат гарнизона, и блокировал его (рис. 82). 4 июля к крепости на 200 судах подошли основные силы. Наступление поддержали в Ингерманландии и Карелии действия православных крестьян, переходивших в русское подданство, они жгли дворянские усадьбы и лютеранские кирхи [Гадзяцкий 1941, с. 246–264].

Уже 6 июня войска Потемкина с налета захватили и сожгли Ниеншанц. который не был готов к обороне (рис. 83). Находившиеся в городе генерал-губернатор Ингерманландии Густав Горн и пастор Карл Мернер «утекли в Ругодив с небольшими людьми Невою рекою». В городе взяты 8 пушек, уничтожены большие хлебные запасы. Однако, не имея достаточных сил – в распоряжении Петра Потемкина было около 1000 человек, включая осаждавших Нотеборг, а у шведов только в Нарве и Выборге было сосредоточено около 2400 человек, в тот же день он отступил.

Рис. 83. План Ниеншанца 1643 г. Королевский архив, Стокгольм