Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли

Апраксин был уверен, что крепости Ингерманландии хорошо защищены и у неприятеля нет шанса овладеть ими и надолго закрепиться. Но он сетовал на позицию местных жителей, оказывавших поддержку шведским войскам, и сообщал, что вынужден был прибегнуть к депортации части населения в западную часть провинции: «…хотя неприятель над крепостьми ничего не учинит, токмо зело нам препятие чинят чюхна Капорского уезду, которые, как могут, неприятелю помогают. И сего дня посланы были от нас с писмами дворяня в Шлютельбурх, нс которых одного ранили мало не до смерти, а досталныя едва спаслися. И для того велел я их всех вывесть за Ямбурх. Всех саксонцов к нам перешло 120 человек…» [ПИБ ИПВ 1951, т. 8, вып. 2, с. 661].

А.В. Кикин[73] в своем письме царю от 3 сентября подробно описывает попытку переманить на свою сторону, наемных саксонцев, набранных из числа пленных, служивших в шведской армии: «…всемилостивейший государь о неприятельском состоянии писал до вашего величества пространно его превосходительство адмирал. Токмо зело худо сделал шаутъбенахт: и в то время, когда неприятель переходил через реку, слыша стрельбу, чрез многое время, не пошел на сикурс; ежели б он пришел, мним, чтоб неприятеля возможно Бесконечно удержать». «Саксонцы, которые к нам перешли, правда хотя и имели великой голод, однакож больше перекинулись, не хотя быть всеконечно в службе шведской. И для того его превосходительство адмирал посылал одного саксонца с письмом, обещая ему немалое число денег, дабы он оное своим товарищем отдал. И вчерашняго дня оной посланной сюда возвратился и сказал, что пришед близ швецких табор, лежал в лесу и, увидев своего товарыща саксонца, то письмо отдал, токмо еще свидетелства на сие не имеем. Все саксонцы говорят единогласно: ежели б имели случай, то б ни единой человек из них в службе швецкой не остался, токмо шведы зело содержат и смотрят за ними крепко. И офицеры у них все шведы, а саксонца нет ни единаго. Каково письмо к ним было посылано на немецком языке, с того посылаю копию».

Далее он пишет о замешательстве шведского командования: «…генерал Либекер имеет конечно указ, чтоб он в сию губернию шел. И видит сам, что зело в недобром состоянии себя здесь обретает, токмо возвратитца назад в такой скорости не смеет. И не можем сего видеть, чтоб он возмог свой убыток в сей губернии наградить. И еще до сего времяни неприятель нигде не явился и стоит в том месте, где перешел» [ПИВ ИПВ 1951, т. 8, вып. 2, с. 660–661].

Недостаток продовольствия с каждым днем становился всё ощутимее. Сведения о поражении шведской эстляндской армии к этому времени, вероятно, были уже получены. Оказавшись в столь затруднительном положении, Любеккер созвал военный совет, на котором решили двигаться маршем на запад, и 9 сентября войска направились к Нарвской дороге. 13 сентября они вошли в Кипень, перерезав дорогу между Петербургом и Нарвой. Однако уже на следующий день Любеккер двинулся далее на север, к побережью Финского залива, где у мыса Колгомпя он надеялся найти шведский флот, с необходимым для войск провиантом. 18 сентября у деревни Асикала он встретился с флотом и получил некоторое количество продовольствия. 22 сентября шведские войска двинулись маршем в сторону Эстляндии. По пути они разбили встретившийся им небольшой русский отряд у Копорья и 29 сентября прибыли в Керново.