Окровавленная красота

От неожиданности губка очутилась в ведре, и брызги теплой воды обрушились мне на лицо.

Оглянувшись через плечо, я увидела Томаса, который стоял в дверном проеме, держа в руках сою шляпу.

― Твою ж…

Он закрыл глаза и с шипением втянул воздух. Когда он вновь посмотрел на меня, его взгляд выглядел раздосадованным.

― Прошу прощения, Голубка. Я просто говорил о спиртовых растворах для чистки поверхностей.

Видя мое недоумение, он продолжал, словно полагая, что я не улавливаю его мысль. Я же сразу поняла, о чем он, просто была не в состоянии подобрать слов.

― Жидкости для снятия лака, антисептики…

Я вскочила на ноги и тут же оборвала его монолог:

― Я в курсе, что такое жидкости для очистки поверхностей. ― На моем лице нарисовалась гримаса. ― Если что, я училась в колледже. ― Этими словами я напомнила ему, как однажды он уже чуть было не обвинил меня в необразованности.

― По всей видимости, там не учили хорошим манерам.

Пропустив это мимо ушей, я помахала рукой Лу-Лу, которая стояла позади него и жевала яблоко.

― Чем могу быть полезна, доктор Веррон?

Он нахмурил брови, вероятно, от того, что не ожидал услышать свою фамилию, а не имя.

― Я просто решил поздороваться, ― после небольшого замешательства ответил он.

Теперь я была сбита с толку.

― Правда? Ладно, спасибо.

― Не за что. Могу я проводить вас до машины?

Я мельком бросила свой взгляд на каракули на стене и пожала плечами.

― Конечно, одну секунду.

Я отнесла ведро с губкой в дальний конец кабинета, чтобы слить воду, а затем поставить его вверх дном рядом с раковиной. Когда я обернулась, Томас изучал математические формулы, написанные на доске.

― Это же элементарно.

― Это кажется простым для нас, ― возразила я. ― Но мы забываем, насколько это сложно освоить с нуля.

Глаза Томаса не выражали эмоций, вглядываясь вглубь меня.

Лу-Лу напомнила о себе, откашливаясь.

― К слову, Лу-Лу интересовалась, не согласишься ли ты поразвлечься?

Я скользнула взглядом с него на нее, не понимая, с чего вдруг родилось такое предложение.

Лу-Лу застонала и дернула его за руку. Томас вздохнул.

― Ладно, она сказала, что тебе необходимо развеяться, так как ты уже пару недель даже не улыбаешься по-нормальному.

― Это правда? ― обратилась я к Лу-Лу, игнорируя вопрошающий взгляд ее отца.

― Ага. Качели всегда заставляют меня улыбаться.

Не имея никаких особых планов, кроме порции лапши рамен и чтения наполовину законченной книги, я заперла дверь кабинета и отправилась с ними на игровую площадку.

― По инструкции мы не должны позволять кому-то играть здесь после окончания занятий, ― прошептала я Лу-Лу, наклонившись к ней после того, как отперла калитку, ― так что пусть это будет нашим маленьким секретом.

Лу-Лу жестом показала, что будет держать рот на замке, а затем побежала к качелям и нетерпеливо задвигала своими маленькими ножками, как только забралась на сидение.

Я опустилась на деревянную скамейку, и Томас неуверенно сделал то же самое, сохраняя приличную дистанцию между нами. Я оказалась на одном конце, а он ― на другом.

― От меня как-то не так пахнет? ― Я уже собиралась обнюхать себя, но не сделала этого, будучи уверенной, что это не так. ― Я, конечно, работаю с детьми целыми днями, но не думаю, что это сказывается таким образом.

Вместо ответа Томас придвинулся ближе, но между нами все еще оставалось расстояние, способное вместить еще пару человек. Я улыбнулась, опустив глаза в землю.

― Лу уверена, что скоро тебе станет лучше. ― Он посмотрел в ее сторону. ― Полагаю, что у тебя неприятности с… женихом?

― Все верно. Вообще-то я хотела спросить… ― Я облизнула губы, задумавшись о его словах. Тех самых, которые побудили меня теряться в догадках и пытаться докопаться до истины. ― Откуда ты узнал?

Томас надел шляпу на голову.

― Узнал что именно?

― Что он изменил мне.

Он сцепил руки на коленях.

― Я не знал об этом.

Будучи озадаченной этим ответом, я провела рукой по волосам. О чем он тогда говорил?

Лу-Лу завизжала от восторга, когда качели взметнулись высоко в воздух, а ее кудряшки стали развеваться на ветру.

― И каково это?

Его бархатный голос медленно проникал в меня, и я подняла взгляд на него.

― Ты имеешь в виду, когда тебя ранят?

Томас выпрямился, его ноги в узких кожаных туфлях крепко стояли на твердой земле.

― Именно. Даже если он не причинил тебе физического вреда, ― он не стал дожидаться моих комментариев, ― он ранил твое сердце.

Его слова были настолько точны, что сразу нашли отклик в душе.

― Так он и сделал.

― Так у него был роман на стороне? ― он задал вопрос без колебаний, не опасаясь переступить черту. Мне это нравилось.

― Не совсем. Но он спал с другой женщиной. По всей видимости, это было в самом начале нашего знакомства.

Впервые в жизни я услышала, как Томас Веррон выругался.

― По всей видимости, ― сухо прокомментировал он вдобавок,

Лу-Лу нахмурилась, словно услышала его, играя теперь уже на горке. Он помахал ей, натянув на свое лицо улыбку, которая, казалось, вот-вот заставит треснуть его идеальные скулы, и она ответила ему тем же, прежде чем броситься вниз по склону.

― Ты называешь ее Лу?