Окровавленная красота

Я слышала, как незнакомец помогал Майло, и к тому времени, когда полиция и парамедики прибыли пять минут спустя, Томас был едва в сознании и настолько бледен, что я боялась, что скоро смогу видеть сквозь его кожу.

Только когда двери «Скорой помощи» закрылись, и меня затолкали на заднее сиденье полицейской машины, я поняла, что самое страшное было не в том, что я могла потерять его.

А в том, что могла потерять, так и не сказав, что я тоже люблю его.

С затуманенным зрением я простояла на тротуаре бессчетное количество минут после того, как полиция закончила снимать с меня показания в участке.

Как только прибыли парамедики и полиция, я помчалась наверх, чтобы взять рубашку, обувь и сумочку, затем помчалась обратно вниз, прежде чем мне сказали, что они берут меня под стражу.

Теперь, когда мой мозг прояснился настолько, что я могла передвигать ноги, я оглядела улицу и вспомнила, что у меня нет машины. Она так и стояла в сарае.

В отчаянии окликнула такси, выплюнула слово «больница», когда одно из них подъехало, и крепко вцепилась в ткань заднего сиденья.

Городские здания проносились мимо неузнаваемыми пятнами. Единственное, что искали мои глаза, могло навсегда остаться недосягаемым.

Нет.

Водитель остановился в зоне высадки, я бросила ему двадцатку и выскочила, прежде чем он успел побеспокоиться о сдаче.

— Оставьте себе, спасибо.

Он пожал плечами, когда я захлопнула дверь и помчалась к автоматическим дверям, чуть не налетев на пожилую пару.

Моя отчаянная суета была напрасной, учитывая, что медсестра с кислым лицом велела мне занять место в комнате ожидания. Если бы я была членом семьи, они бы мне обо всем рассказали.

Через полчаса, когда мне казалось, что мое сердцебиение вот-вот прорвется сквозь грудную клетку, я вернулась и постаралась не зарычать.

— У него нет семьи. Пожалуйста, услышьте меня.

Медсестра фыркнула, затем, посмотрев на меня целую вечность, опустила взгляд на свой компьютер.

— Еще раз, как его зовут?

— Томас Верроне.

Она пожевала губу, затем огляделась. Когда наши глаза встретились, она тихо сказала:

— Он сейчас в операционной. Приходите через час.

Кивнув, я постаралась сдержаться от шока. Значит, что он все еще здесь, так что я приму это.

Снова усевшись, я включила свой телефон и начала размышлять о том, как связаться с Мурри. Бо. Сейджем. С любым, с кем Томас не связан семейными узами, но вполне мог им быть в другом смысле. Но у меня не было ни одного из номеров.

Только Тома.

Как раз когда я собиралась направиться на сестринский пост за очередными новостями, зазвонил мой телефон, и, несмотря на незнакомый номер, я знала, что это Мурри.

— Мурри?

— Где он? — Его голос был спокоен, но в нем чувствовалось скрытое беспокойство.

— В больнице. Он, эм, — я сделала дрожащий вдох, — в него стреляли.

Прошла секунда.

— Насколько все плохо?

Я закрыла глаза, откидываясь на жесткий пластик кресла.

— Плохо, он в операционной.

Мурри выругался.

— Это сделал федерал?

— Да, он тоже здесь.

— Что ты имеешь в виду? С тобой?

Проигнорировав обвинение в его вопросе, я ответила:

— Нет, я выстрелила в него.

Тишина.

— Черт возьми, Джемма.

Крошечные иголочки вины кольнули меня, когда я вспомнила, что Майло, вероятно, был в плохой форме.

— Пуля попала в плечо, так что он выживет.

— И все же, — сказал он, — ты в порядке?

— Нет.

— Честность — это хорошо.

Я рассказала о случившемся столько, сколько смогла. Как будто снова разговаривала с копами, мой голос был лишён эмоций, а объяснения похожи на зачитывание лекции, мой мозг слишком боялся связываться с моим сердцем.

Он замолчал на несколько секунд.

— Позволь мне сделать несколько звонков, и я скоро пришлю к тебе кого-нибудь. Держись, хорошо? Том не собирается позволять какому-то подражателю героя боевика избавиться от него. — Мурри рассмеялся. Его смех оборвался.

Не в силах сдержать рыдания, поднимающиеся все выше к горлу, я повесила трубку и опустила голову на окровавленные руки.

Я почувствовала руку на своём плече и вздрогнула, подняв голову.

Мечтать о лучших временах в его постели, в его библиотеке, в парке, на автостоянке, в моей старой комнате, в классе, черт возьми, даже в его темнице было лучше, чем пялиться на потертый белый пол и слушать повторяющийся гул работы больницы.

Бесполезно.

Сидеть бесполезно. Все, что я могла сделать, было бы пустой тратой времени, и поэтому я сбежала единственным известным мне способом.

Затем Бо сел, его колено коснулось моего.

— Слышал, у тебя был напряженный день.

Я фыркнула.

— Можно и так сказать.

Он засунул руки в карманы толстовки, наблюдая, как ребенок гоняется за баскетбольным мячом по полу зала ожидания.

— Есть новости?

— Полчаса назад он все еще был в операционной.

Бо бросил взгляд на сестринский пост.

— Это та угрюмая медсестра тебе сказала?

— Наверное, она просто устала.

— Ты слишком милая, — сказал он. — А копы? Как с ними все прошло?

— Меня допрашивали, но у меня нет судимости, — я выдохнула. — Самооборона.

Он присвистнул, глядя на мои руки, и взял их в свои. Его кожа была мозолистой и теплой, и хотя это было не то прикосновение, в котором нуждалась, я все равно была благодарна за него.