Окровавленные руки (ЛП)

Теперь он был членом отряда МакГонагалл «Мудрые воины», где проживали Гермиона Грейнджер, Луна Лавгуд, Майкл Корнер, сестры-близнецы Патил, Маркус Белби и многие другие. Сам дом представлял собой пустующую библиотеку, возможно, немного меньшей по размерам, чем квартира Грозного Глаза, но сильных отличий, к его удивлению, не было. Больше всего его беспокоило то, что люди, которые с ним жили, не доверяли ему.

Совсем.

Репутация похожа на тень, будто темный едкий дым следует за тобой, куда бы ты ни пошел.

Ему было плевать на их мнения или осторожные взгляды в его сторону, но эти люди недостаточно его уважали, чтобы позволить ему личное пространство, что его не устраивало. Единственным временем, когда у него было хоть какое-то спокойствие, была ночь, когда все спали. Так что последние четыре месяца он уединялся на кухне каждую ночь, принуждая себя пить виски из-за бессонницы до тех пор, пока ему не становилось плохо.

Единственной проблемой в его повседневной рутине была Гермиона Грейнджер.

Чертова Гермиона Грейнджер.

В то время как остальные из отряда МакГонагалл смотрели на него только с подозрением и осторожностью, она казалась любопытной и заинтригованной его прибытием, что его нервировало. Она наблюдала за ним так, будто он был каким-то экспериментом по зельям, а она должна была записывать результаты, или как будто он был книгой на другом языке, в то время как она пыталась расшифровать ее. За первый месяц его пребывания она не сказала ему ни слова, просто наблюдая, но потом начала потихоньку налаживать с ним контакт, лишь задавая странные вопросы, вроде, не хочет ли он чашечку чая, или о том, не знает ли он, где находится кто-нибудь из ее друзей. Несмотря на то что он пытался тонко намекнуть ей, что хотел бы некоторого уединения, она продолжала до него докапываться, что выводило его из себя.

Это была первая проблема.

Вторая заключалась в том, что Грейнджер также страдала бессонницей, и они пересекались по несколько раз ночью, обычно на кухне или в коридоре. Мерлин явно не хочет, чтобы его оставили в покое. Обстановка тут же становилась странной: она начинала болтать с ним, а он, сытый по горло ее присутствием, вставал и уходил уже спустя две минуты после ее прихода. Ее вопросы становились все наглее и наглее, так что иногда он хотел остаться, чтобы посмотреть, как далеко она сможет зайти, но его стремление к одиночеству было сильнее, чем любопытство.

По крайней мере, она не тревожила его каждую ночь.

Так что у него была хоть какая-то личная жизнь.

Он зарычал, когда услышал приближающиеся к кухне шаги, и понял, что этот вечер не будет одним из тех ночей. Наполнив еще один стакан огневиски, он опрокинул в себя жидкость как раз тогда, когда дверь открылась, и она вошла, одаривая его слабой, краткой улыбкой в качестве приветствия. Конечно, она не удивилась, что он был здесь, но он ненавидел то, как небрежно она на него посмотрела, будто он был домашним питомцем или частью мебели.

− Привет, Малфой, − произнесла она, направляясь к чайнику.

Он не ответил, лишь изучая ее из-под опущенных век.

Было лето, и ночи были сырыми. На Грейнджер были голубые мешковатые пижамные шорты и белая футболка слишком большого размера; ее волосы были спешно зачесаны назад в конский хвост. Ее очертания лица всегда казались более четко выраженными в темноте при свечах, которые играли с силуэтом ее тела и делали ее глаза скорее золотыми, чем карими.

− Ты в порядке? – поинтересовалась она.

− Да, − твердо ответил он. – Ну или по крайней мере был, пока кое-кто мне не помешал.

Если ее и задел его грубый ответ, то она этого не показала.

− Хочешь чего-нибудь?

− Нет.

− Даже чашечку чая, Малфой?

− Как я говорил тебе уже бесчисленное количество раз − я не пью чай.

− Ну да, конечно же, нет, − пробормотала она. – Так и будешь топить себя в алкоголе до тех пор, пока однажды не свалишься в обморок.

Он поперхнулся. Она никогда не разговаривала с ним так прямо, так что это застало его врасплох.

− Извини, Грейнджер?

− Ну, честно, здесь воняет, − она добавила сахар и помешала свой чай. – От тебя несет, как от винокуренного завода.

О, так она решила поменять свою тактику на этот раз: пропустить все скучные и ничего не значащие вопросы и сказать то, что на самом деле хотела высказать. Это что-то новенькое. Прости его, Мерлин, но ему было интересно посмотреть, что из этого выйдет, так что он отклонился назад, скрещивая руки на груди.

− А я и не знал, что моя привычка выпивать как-то может касаться твоего собачьего носа.

Она нахмурилась и села за стол напротив него.

− Да, думаю, это не мое дело. Хотя ты и правда пьешь слишком много, Малфой.

Он закатил глаза и выпил еще огневиски – скорее из принципа, а не оттого, что ему хотелось выпить. Но прежде чем он смог поднести стакан к губам, она выхватила стакан из его руки − слишком быстро, чтобы он смог хоть как-то среагировать. Затем она точно так же схватила и бутылку.

− Эй, что за херня? − огрызнулся он. − Верни назад!

− Думаю, тебе уже достаточно.

− Это не тебе решать!

− Слушай…

− Отдай назад, Грейнджер!