Окровавленные руки (ЛП)

− Итак, − начала она, разрывая тишину, пока она не затянулась, − как это было для тебя? Сражаться с нашей группой? Это был первый раз, когда ты дрался с нами.

− Не было никаких отличий, − сказал он. – Когда ты борешься за свою жизнь, то не особо обращаешь внимание на союзников.

− Мне кажется, что тебе здесь не нравится.

− Я взрослый мужчина, Грейнджер, и я сам с этим разберусь. Я не собираюсь жаловаться на свои условия проживания. По крайней мере, мне есть, где жить.

Выражение ее лица немного смягчилось.

− Как думаешь, это не ужасно – считать удачей то, что погиб только один человек?

− Нет, это война, − резко ответил он. – Мы на самом деле счастливчики, что погиб только один человек.

− Но кто-то умер…

− Могло быть хуже, − он провел пальцем по краю стакана и снова заерзал на стуле. – Кстати говоря, что сегодня случилось с Тео?

Это был первый раз, когда именно он задал ей вопрос, поэтому она широко раскрыла глаза в удивлении.

− Что ты имеешь в виду?

− В конце битвы МакНейр ударил в Тео каким-то заклинанием. Я не понял, каким именно.

− А, ты о Саксум Тоталус?

− Точно.

− Да, это редкое заклинание, − произнесла она; ее голос превратился в бессвязный тон книжного червя, который он так хорошо помнил со времен Хогвартса. – Это заклинание использовалось для пыток в тринадцатом веке, но в начале четырнадцатого его запретили, потому что оно было слишком жестоким. Хотя это интересное заклинание. Оно очень похоже на Петрификус Тоталус, и многие историки думают, что…

− Грейнджер, − Драко вздохнул, − переведи дыхание.

Несмотря на то что было темно, он заметил, как она вспыхнула румянцем.

− Извини, − промямлила она.

− Как оно работает? Выглядело так, будто Тео превращался в камень.

− Не совсем. На самом деле, оно заключает жертву в каменную оболочку. Последствия могут быть разными, в зависимости от того, насколько мощно использовалось заклинание. Иногда жертву раздавливает насмерть, а иногда летальный исход случается случается из-за нехватки воздуха. Было даже несколько случаев, когда создатель заклинания оставлял небольшое отверстие, чтобы жертва могла дышать через рот, а потом просто оставлял умирать ее с голоду.

− Откуда ты, мать твою, все это знаешь? – спросил он. – И как ты узнала про контрзаклятье?

Она одарила его понимающей улыбкой.

− Ну, я просто прочитала одну из бесполезных книг.

− Конкретнее, Грейнджер.

− Ты знаешь: мое предложение все еще в силе. Ты всегда можешь помочь мне с расшифровкой закодированных текстов.

Прищурившись, он стал изучать ее пристальным взглядом, даже толком не зная, что надеялся найти. Он не мог не уважать ее после сегодняшней борьбы и после того, как она быстро сообразила, как спасти Тео. Он всегда знал, что она была до смешного умна, но он и ожидать не мог, что она так умело сражается в битве, а это, так или иначе, делало ее менее…раздражающей. Он был уверен, что не дрогнул перед ней, когда опрокинул в себя виски.

− Может быть, − сказал он наконец.

− Ладно, я прихожу в читальный зал почти каждый день около восьми вечера. Это на случай, если твое «может быть» превратится в «да».

******

− Ради всего святого, Грейнджер, эта штука сейчас развалится на части.

− Если бы ты не был так неосторожен с ней…

− Я осторожен…

− Нет, не осторожен!

Он впился в нее злым взглядом, прекрасно понимая, что это бесполезно. За те три недели, что он провел с ней в читальном зале, у нее выработался иммунитет к его запугивающим взглядам, хотя она и раньше его не боялась. Она старалась не ругаться с ним в первую неделю, чтобы сохранять мир, но теперь просто рявкала на него, когда он инициировал ссору, и они орали друг на друга до тех пор, пока оба не заходили в тупик или один из них не уходил из комнаты. Она приходила в бешенство, но он не мог отрицать, что ему было с ней интересно, и ему нравилось, что она отвечала ему тем же остроумием и даже бросала вызов.

Она была единственным человеком, с кем он разговаривал в их отряде, и у него даже не было желания говорить с кем-то еще. Ему было достаточно того, что он терпел ее темпераментный характер и разного рода выходки. Но когда это было важно, она действительно выслушивала его, принимая к сведению любые предложения по поводу их работы, и это было странно − получать удовольствие от того, что она считала его интеллектуально равным себе. Так или иначе, но она была самой умной ведьмой их поколения.

Но сегодня он был взбешен.

У него сильно болела голова, и боль никак не проходила, ночью ему удалось поспать всего лишь час, и Грейнджер сунула ему самую дряхлую и ветхую книгу, которую он когда-либо видел в своей жизни. Страницы распадались на мелкие клочки прямо между его пальцев, и его разочарование нарастало с каждым распавшимся клочком пергамента. Глубоко вздохнув, он попытался снова, но угол страницы тут же порвался, как только он взял его в руки.

− Нахер это, − пробурчал он. – Эту книгу невозможно читать, Грейнджер.