Округ Форд. Рассказы

— Осторожнее, — сказала она и приблизилась к столу. Из северного крыла на огромной скорости к нам неслась инвалидная коляска. Управлял ею старик в пижаме. Проезжая мимо, он махнул рукой, давая понять, чтобы мы убирались с дороги, другой рукой он давил на велосипедный клаксон, закрепленный над правым колесом. Катил коляску мужчина, на вид не старше шестидесяти, с огромным животом, выпиравшим из-под старой футболки. Он был в грязных носках и без обуви.

— Да потише ты, Уолтер! — рявкнула Нэнси, но они уже промчались мимо и покатили по коридору, ведущему к южному крылу. Все встречные пациенты разбегались, некоторые поспешно прятались в свои комнаты. — Уолтер просто обожает свою коляску, — заметила медсестра.

— А кто у него в водителях?

— Донни Рей. За день, должно быть, наматывают по коридорам и холлам миль десять, не меньше. На прошлой неделе сбили Перл Дюнаван, чудом обошлось без перелома. Уолтер сказал, что забыл ей посигналить. До сих пор объясняемся с ее семьей. Кошмар какой-то. Но знаете, Перл довольна — ей теперь уделяется столько внимания.

И снова кряканье клаксона — я увидел, как парочка докатила до конца коридора и повернула обратно к нам. С шумом коляска вновь промчались мимо. Уолтеру было восемьдесят пять плюс минус год — я обладал достаточным опытом, чтобы определить возраст любого пациента с точностью до трех лет, — и он явно наслаждался этой поездкой. У Донни Рея глаза были возбужденно расширены, пот лил со лба, на футболке под мышками темные пятна. И снова, проезжая мимо, они не обратили на нас ни малейшего внимания.

— И вы не можете их контролировать? — спросил я.

— Пытались, но внук Уолтера адвокат, и он поднял жуткий шум. Даже угрожал нам судом. Как-то раз Донни Рей перевернул коляску, но старикан не получил никаких серьезных повреждений, ну разве что небольшое сотрясение мозга. Родным, мы, разумеется, ничего не сказали. А если с головой что-то и произошло, они все равно не заметят.

Знакомство с новым местом работы закончилось ровно в пять вечера — в это время сестра Нэнси уходила домой. А моя смена начиналась уже через четыре часа, и идти мне было просто некуда. О том, чтобы заехать в Клэнтон на квартиру, не могло быть и речи — мисс Руби уже взяла в привычку встречать меня. Если бы я появился, она прямо с порога предложила бы «хлопнуть по стаканчику „Джимми“». Время и место значения для нее не имели, выпить она была готова всегда. Но я не большой любитель виски. Потому и решил остаться. Надел белый халат санитара и отправился поговорить с людьми. Поприветствовал мисс Уилму Дрел, весьма занятую даму, управляющую заведением. Прошел на кухню и познакомился с двумя чернокожими поварихами, готовившими отвратительную еду. На кухне оказалось не настолько чисто, как хотелось бы, и я мысленно взял это на заметку. В 18.00 обитатели начали неспешно стекаться на обед. Некоторые шли без посторонней помощи и неимоверно гордились этим — специально вышагивали мимо менее везучих друзей по несчастью, желая продемонстрировать, что они гораздо удачливее и здоровее. Они приходили пораньше, громко приветствовали своих друзей, помогали удобнее устроиться тем, кто сидел в инвалидных колясках, бодро перемещались от стола к столу. Те, кто передвигался с тростью или с помощью «ходунков», оставляли эти подручные средства у входа в кафетерий, за дверью, чтобы другие не видели. Сесть за стол им помогали санитары. И я присоединился к последним — представился и предложил помощь.

В «Тихой гавани» проживали на данный момент пятьдесят пять человек, но за обедом я насчитал только тридцать восемь. Поднялся брат Дон произнести молитву, и в зале воцарилась полная тишина. Мне уже сообщили, что в прошлом Дон был священником, потому и настоял на том, чтобы возносить хвалу Господу перед каждой трапезой. Было ему под девяносто, но голос оставался на удивление четким и звучным. Читал он довольно долго, и еще до того, как закончил, несколько самых нетерпеливых начали стучать ножами и вилками. Еду подавали на жестких пластиковых подносах — такие были у нас в начальной школе. Сегодня на обед приготовили цыплячьи грудки без костей, с зеленой фасолью и картофельным пюре из порошка, быстрорастворимое. Ну и, разумеется, «Джелло». [10]Сегодня оно оказалось красного цвета. Завтра будет желтое или зеленое. И так в каждом доме престарелых, уж не знаю почему. Даже если ты прожил всю свою жизнь, шарахаясь от этого желе как от чумы, оно все равно настигнет тебя в итоге. Брат Дон наконец иссяк и сел. Трапеза началась.

Самым слабым обитателям дома, которые не могли добрести до столовой, а также непредсказуемым, тем, кто размещался в заднем крыле, еду развозили на тележках. Я вызвался обслужить их и убедился, что по меньшей мере двоим из пациентов долго не протянуть.