Округ Форд. Рассказы

Оделл с черной нашлепкой на глазу ел блины и громко говорил с кем-то сидевшим в трех столиках от него и на Мака не обратил ни малейшего внимания. Согласно записям в деле, они встречались в этом же кафе четыре года десять месяцев назад, и тогда Мак первым информировал Оделла, что тот имеет все шансы выиграть дело против производителя бензопилы. Дело надежное, стопроцентное. Последний разговор состоялся около двух лет назад, когда Оделл позвонил Маку в контору и стал задавать нелицеприятные вопросы о том, как продвигается его стопроцентно выигрышное дело. После этого от дела и стало нести тухлятиной.

Мак пил кофе за стойкой бара, краешком глаза посматривал в газету и ждал, когда народ потянется на работу. И вот наконец Оделл и два его товарища закончили завтракать и двинулись к кассе. Мак оставил доллар чаевых за кофе, а потом вышел на улицу вслед за работягами. Они направились к лесовозу, Мак нервно сглотнул и окликнул:

— Оделл! — Все трое дружно остановились, и Мак изобразил дружелюбную улыбку: — Оделл, это я, Мак Стэффорд. Вел дело о разводе вашего сына.

— Адвокат, что ли? — удивленно спросил Оделл, оглядывая ботинки, охотничий костюм и вязаную шапочку, низко надвинутую на лоб.

— Да, из Клэнтона. Минутка есть?

— Чего?..

— Всего минута. Надо обсудить одно дельце.

Оделл покосился на приятелей — все трое пожали плечами.

— Ладно, подождем тебя в машине, — сказал один из них.

Подобно всем, кто большую часть времени проводит в лесах и занимается тяжелым физическим трудом, Оделл был кряжист и широкоплеч, руки мускулистые, тяжелые, ладони корявые и морщинистые. Взглядом единственного здорового глаза он умудрился передать все презрение, которое испытывал к собеседнику.

— Ну, в чем дело? — рявкнул он и сплюнул на землю. Из угла рта торчала зубочистка. На левой щеке длинный шрам — тоже привет от «Тинзо». Несчастный случай стоил ему глаза, а выплата от работодателя составила чуть больше средней месячной зарплаты.

— Я закругляюсь с практикой, — сказал Мак.

— И что, черт побери, это означает?

— Это означает, что я закрываю контору. Вот и подумал: может, удастся выделить вам толику денег, в качестве компенсации.

— Слыхали мы уже эту песню.

— Нет, вы меня не поняли. Я предлагаю сделку. Через две недели я смогу выплатить вам двадцать пять тысяч долларов наличными, но только при условии полной конфиденциальности. Чтобы ни одна живая душа об этом не знала. Молчок, как в могиле.

Для человека, который и пяти тысяч баксов никогда не видел, перспектива казалась радужной. Оделл осмотрелся по сторонам убедиться, что их никто не слышит, и продолжил энергично жевать зубочистку, словно это помогало ему думать.

— Что-то тут не так… — пробормотал он, и нашлепка на глазу задергалась.

— Все очень просто, Оделл. И нам надо достичь договоренности как можно быстрее, поскольку компанию-производителя пил покупает другая компания. Такое все время происходит. Они хотели бы освободиться от всех старых долгов, претензий и так далее.

— И все это легально? — с подозрением спросил Оделл, явно не доверяя адвокату.

— Ну конечно. Ответчики готовы выплатить деньги, но лишь при условии полной конфиденциальности. Плюс к тому подумай о проблемах, с которыми столкнешься, если твои близкие узнают, сколько денег у тебя появилось.

Оделл смотрел вперед — на лесовоз, в кабине которого сидели его приятели. Потом подумал о жене и матери, о сыне, сидевшем в тюрьме за наркотики, о другом сыне, безработном. Получалось, что множество людей будут просто счастливы помочь ему потратить эти деньги. Мак понял, о чем он думает, и добавил:

— Наличными, без налогов, Оделл. Из моего кармана прямиком в ваш, и никто ничего не узнает. Даже федеральная налоговая служба.

— А есть шанс получить больше? — спросил Оделл.

Мак нахмурился, скроил недовольную мину.

— Ни цента, Оделл. Ни полцента. Или двадцать пять тысяч — или ничего. Причем надо действовать быстро. Могу передать вам всю сумму до конца месяца.

— Что я должен сделать?

— Встречаемся здесь же, в пятницу, на следующей неделе, в восемь утра. Мне нужна всего одна подпись, чтобы получить эти деньги.

— Сколько сам на этом поимеешь?

— Это не важно. Так берешь деньги или нет?

— Не бог весть какая сумма за потерю глаза.

— Ты прав, однако это все, что ты можешь получить. Так да или нет?

Оделл снова сплюнул, передвинул зубочистку в другой уголок рта и наконец выдавил:

— Согласен.

— Вот и прекрасно. Значит, здесь, в следующую пятницу, ровно в восемь. И приходи один.

Во время самой первой их встречи Оделл сказал, что знаком с еще одним лесорубом, потерявшим руку при работе с той же моделью бензопилы «Тинзо». Именно этот факт, наличие второго пострадавшего, и вдохновил тогда Мака — он принялся мечтать о громком деле, где пострадавшими могли выступить несколько дюжин, а то и сотен человек, получивших увечья. Было это несколько лет назад — тогда казалось, он уже чувствует запах денег.