Окруженец

Я нашел в одной из машин пустую канистру, наполнил ее из бензобака и сделал. Бензиновую дорожку в сторону, противоположную пути нашего отхода. Чиркнул спичку, и огонь побежал к машинам. А я обогнул это кладбище, хлопнул капитана по спине, и мы со всех ног рванули к лесу. И, через некоторое время, услышали, раздавшиеся один за другим, три взрыва. Они были не очень мощные, но гарантии того, что их не услышат немцы, не было никакой. Так что надо, как можно шустрее шевелить копытами, но в таком темпе капитан мой долго не выдержит. До болота оставалось еще километра два, а капитан уже начал выдыхаться, и пришлось остановиться на десять минут. Потом я забрал у Ивана все барахло, оставив ему только автомат, и мы двинулись дальше. Он попытался было возразить, но я его и слушать не стал, только спросил:

— Командир кто у нас?

— Ты!

— Вот я и приказываю — вперед! Страха не ведая!

К болоту мы подошли уже в полдень. К этому времени и у меня сил тоже поубавилось, все-таки сказывалась болезнь. Но и останавливаться здесь, на краю болота, было никак нельзя. Впереди виднелся какой-то островок, поросший лесом. Вот к нему мы и направились, еле-еле переставляя ноги. Хорошо, что болото оказалось не топким, поверхность его была покрыта мхом, и вода появлялась лишь в оставленных нами следах. Потом мох расправлялся, и следов никаких не оставалось, как по заказу. Наконец-то мы добрались до этого островка, я уже волок Ваньку почти что на себе, хотя и у меня сил тоже не было. Едва ступив на сухую землю, мы сразу же рухнули на нее, как подкошенные. И еще долго лежали ничком, тяжело дыша. Я оклемался гораздо быстрее капитана, скинул свою ношу и пошел осматривать место привала. Островок этот был продолговатой формы, как будто грива на болоте. Шириной метров двадцать и длиной вдвое больше, вытянутый с запада на восток, и весь поросший довольно приличными елями. Странно — на самом болоте росли чахлые сосенки, а здесь — высокие ели. Ну, да ладно. Я взял бинокль и стал осматривать болото. Пейзаж везде одинаковый, но вдали виднелись темные пятна, вероятно, это были такие же островки. Что же, даже сама природа помогает нам уйти от врага. Хотя, может быть, нас никто и не ищет. Все равно, готовыми надо быть ко всему, к любой неожиданности. Я вернулся к капитану, он уже сидел на земле, вертя головой во все стороны:

— Ты куда подевался, Витек?

— Сходил, осмотрелся. Идти можешь, Вань?

Он буквально взмолился:

— Да ты что! Давай отдохнем маленько.

— Конечно, отдохнем! И не маленько, а чуть больше. Только надо пройти отсюда метров двадцать. Я уже местечко присмотрел. Там и пожуем чего-нибудь.

Мы прошли вглубь островка и устроились среди елей, на толстом мягком ковре из опавшей хвои. Перекусили тушенкой с сухарями и попили болотной водички. Костер разводить не стали, опасно было. После обеда я предложил капитану:

— Давай, отдыхай первым. Часика по полтора на рыло можно отдать, потом двинем дальше. Нужно отрываться!

— А, что ты думаешь, погоня за нами?

— Да хрен их знает, но я жив до сих пор, потому что всегда думал о худшем, чтобы потом не разочаровываться. Хорош болтать, спи!

Я засек время, а капитан заснул сразу же, как только прикрыл глаза. Да, видимо, устал он зверски. Я снова посмотрел на часы и «добрым словом» помянул полковника. Хорошие часики он мне подогнал!

Чтобы не заснуть, как капитан, я принялся шагать по островку и размышлять. Ванька ничего вроде парень, только опыта такой вот войны у него маловато. Даже не маловато, а, прямо скажем, вообще нет никакого. Но ничего, не боги горшки обжигают, научится, если только не убьют. Вот тут я три раза плюнул через левое плечо и постучал ладонью по дереву. Хотя я и не очень верил в приметы, но все же надеялся, что они нам помогут. Еще меня радовало, что теперь я не один, потому что разом все изменилось. Теперь и идти веселее, и воевать сподручнее, когда знаешь, что спину тебе прикроют.

Так, за размышлениями, и прошли Ванькины полтора часа. Но все равно я его еле-еле добудился. Он матюгался и посылал меня известными словами, известно куда. А когда полностью проснулся, то уставился на меня какими-то ошалелыми глазами, и лишь через некоторое время пришел в себя и начал извиняться:

— Вить, ты прости меня! Показалось, что я снова в плену, кошмар какой-то привиделся!

— Ладно, ничего! Теперь меня охраняй и смотри, чтобы никто не уволок никуда, а то я жутко этого не люблю!

— Отдыхай, не боись! Все будет в лучшем виде!