Окружной прокурор рискует. Окружной прокурор идёт на суд. Окружной прокурор добивается своего

Я убеждал Карлтона, что ему с лихвой хватит того, что он заколачивает на своих магазинах. Пусть часть барышей перейдет Первису. Где там, он и слушать не хотел, позвонил мне, полный бредовых планов: он собирался нагрянуть к брату, который в это время гостил в Лас-Алидасе, притвориться нищим, бездомным изгоем, преследуемым законом, и убедить брата отдать в его пользу две трети доходов и лишь треть оставить себе.

Это было совершенным безумием!

Именно этот разговор и слышал Фрилмен. Я позвонил Биллмейеру в Голливуд и ждал, когда он снимет трубку, а он тем временем сам позвонил мне из Лас-Алидаса. Я сказал, что его братец может повременить. И взял с него слово, что он дождется меня и никуда не поедет.

Я отделался от Стефена Фрилмена под первым пришедшим мне в голову предлогом и добавил во флягу «сногсшибательных» капель. Карлтон снова начал пить, а пьяным он становился неуправляемым. Я решил, что угощу его виски из моей фляжки, он заснет, проспится, после чего с ним можно будет по-человечески разговаривать.

Вы знаете, что произошло дальше. Он сгорел, как свечка. Когда я понял, что он умер, признаюсь, я струсил. Я оставил его тело в своей машине, привез сюда и спрятал, потом вернулся в Лас-Алидас, нашел дом, где остановился его брат, и украл машину Хинкла… Остальное понятно.

По задуманному плану шериф после моего телефонного звонка должен был выехать сюда и поспеть как раз к моменту аварии. Даже если бы машина с трупом Десмонда ни во что не врезалась, что практически было немыслимо, естественно было бы предположить, что человек погиб от избытка алкоголя при слабом сердце. Шериф выяснил бы имя умершего, а проверка в Оклахоме показала бы, что на земле одним мошенником стало меньше.

Утром я поехал поездом в Лас-Алидас, там сел в свою машину и вернулся домой. За «работу» я получил тридцать пять тысяч, которые Биллмейер вез мне в виде задатка.

После звонка его жены он снял много денег, так что, если бы она обратилась в полицию и потребовала наложить арест на его счета, он бы не оказался в затруднительном положении.

Ну, я не располагаю большим запасом времени…

К утру я должен очутиться в таком месте, где смогу затеряться в толпе, не оставив следа. Вас я забираю с собой, Селби, как заложника. Мы поедем на моей машине, ее поведете вы, я же сяду рядом с вами с пистолетом в руках, чтобы вы не фокусничали. И не воображайте, что я постесняюсь пустить его в ход, если потребуется… Фидо, ты останешься дома… Ложись, Фидо! Ты меня слышишь? Оставайся на месте. Пошли, Селби. — Прижав пистолет к спине Селби, Джилспай заставил его сесть за руль большого седана, стоявшего в гараже перед распахнутой дверью. — Повторяю: машину поведете вы. Таким образом, руки ваши будут заняты. Подчиняйтесь моим приказам беспрекословно.

Не рассчитывайте пустить седан под откос, чтобы потом выскочить из него: мое оружие будет все время плотно прижато к вашему боку. При первой же попытке неповиновения я нажимаю на спусковой крючок.

Так что у меня еще есть шанс остаться в живых после аварии. У вас же — никакого. Включайте мотор.

Селби вывел машину юзом из гаража, развернул ее и поехал вниз по улице.

— Прямо, — командовал Джилспай. — Возможно, советник, вам не пришло в голову, что именно этот путь проделала машина с покойником Десмондом. Я имею в виду вечер Дня благодарения. Я сам довел ее до вершины холма кварталов за десять от моего дома, потом позвонил по телефону шерифу и стал ждать. Если бы не та аккуратная детективная работа, которую вы проделали, все было бы шито-крыто, мой план удался бы на славу. И если бы не собака… Да, Селби, в жизни всегда так случается. Век живи — век учись. Мелочи на поверку оказываются основными, определяющими факторами. Подумать только, какая обида: мне только что удалось полностью утвердиться в совершенно новом качестве. В Мэдисон-Сити наконец ко мне начали относиться как к влиятельному горожанину… Ну что ж, что-нибудь подобное рано или поздно должно было случиться. Биллмейер не мог не рассыпаться. Когда на свет появилась его супруга, он совершенно утратил способность соображать, и мне уже тогда следовало понять, что это конец.

— Я должен остановиться возле этого перекрестка? — спросил Селби.

Джилспай улыбнулся.

— Еще бы! Не вздумайте нарушать законы, Селби. Будьте предельно внимательны и осторожны. Я бы не хотел, чтобы нас задержали за несоблюдение правил дорожного движения.

Селби поднял голову и взглянул в зеркало заднего вида. За ним сверкали фары какой-то машины, идущей на огромной скорости. Селби постепенно стал замедлять ход седана, остановился, но не пустил в ход тормоза. В тот же миг он почувствовал холодное дуло пистолета, прижатое к его боку.

— Селби, вы чертовски умны! Позади нас машина шерифа. Надеюсь, вам не удалось каким-то образом подать им сигнал? Поезжайте до первого поворота, поверните направо и гоните что есть духу вперед. Учтите, Селби, если они попытаются нас остановить, это будет ваш смертный приговор. Не мешкайте! Вперед!