Окрылённые временем

– Пока ты здесь сидишь, он истекает кровью! – воскликнул Безайс. – Ведь он умереть может, пойми ты!

Она молчала.

– Полено! – простонал он.

Плечи Вари вздрогнули. Она заплакала.

– Я… ничего… не могу вспомнить… – сказала она, всхлипывая. – У меня голова идёт кругом. Он ещё не умер?

Безайс вскочил в сани и взмахнул вожжами.

– Безайс, послушай, – сказала Варя, быстро вытирая слезы. – Хирурги не прививают оспу?

– Где тут ближайшая аптека?

– Прямо и направо. Не гони так, трясёт очень.

Улица шла далеко вперёд ровной линией. Сквозь ставни домов на дорогу сочился мягкий свет. Небо было по-прежнему ясно и холодно светилось крупными, близкими звёздами.

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД

В прихожей на вешалке грудами висели пальто и шубы.

За стеной на пианино играли бравурный марш. Безайс впервые за несколько месяцев увидел своё лицо в зеркале.

Ссадина на подбородке и клочья выбившихся из-под шапки волос делали его лицо настолько странным, что он с трудом узнал самого себя. Он снял шапку и приглаживал волосы, когда в прихожую вошёл доктор.

– Вы ко мне?

– Доктор, пожалуйста… Случилось несчастье: мой брат ранен. Я заплачу вам любые деньги, только помогите мне.

Он испугался, что доктор обидится и откажется.

– Я не стал бы вас беспокоить, но рана очень серьёзная,

– продолжал он с натянутой улыбкой, просительно глядя доктору в глаза.

– Но у меня нет приёма сейчас. Отчего вы не обратились в больницу?

– Я приезжий и не знаю города. Мне указали на вас.

Доктор вынул зубочистку и поковырял в зубах, раздумывая.

– Кто вас направил ко мне?

– Мне рекомендовали вас в аптеке как лучшего хирурга.

За стеной пианино смолкло. Задвигались стулья. Безайс с беспокойством ждал ответа, ловя каждое движение его век. Многое зависело от этого приземистого доктора с желчным лицом. В его белых сухих пальцах вздрагивала, теряя кровь, судьба человека.

Доктор поиграл брелоком.

– Хорошо, ведите его сюда.

Безайс бегом бросился на улицу. Обхватив плечи

Матвеева, он стал его поднимать, стараясь быть как можно осторожнее. Нагнувшись, он положил его руку себе на шею.

– Держи его за поясницу, Варя!

Он поднял его и пошёл к двери, шатаясь под тяжестью бессильного, обвисшего тела.

– Безайс, ты упадёшь! – крикнула Варя.

Он поднялся по лестнице, ощупывая ногами ступеньки.

Наверху стояла со свечой горничная в аккуратном переднике и смотрела на Матвеева с нескрываемым любопытством. Дойдя до прихожей, Бейзас совершенно выбился из сил и стал бояться, что упадёт вместе с Матвеевым.

– Куда нести? – спросил он, задыхаясь.

В дверь заглядывали женские лица. Маленькая девочка с розовым бантом сосредоточенно рассматривала его.

Безайс вошёл в небольшой кабинет и, изнемогая, положил Матвеева на кожаный диван. Доктор снимал пиджак и говорил что-то горничной.

– Разденьтесь, – сказал доктор, надевая халат. – Вы не боитесь крови? Вымойте руки.

В кабинете стоял сложный запах старого, годами обогретого жилья. На письменном столе скопились кучи открыток с морскими видами, валялись искусанные карандаши, распиленный и застёгнутый на медные крючки череп, бюст Толстого и огромные книги. Над столом висела картина, на которой выводок полосатых котят возился с клубком шерсти. В стеклянном шкафу тускло блестели золочёными переплётами ряды книг.

Горничная внесла спиртовку и таз с водой, вкатила белый железный стол и спустила с потолка большую лампу. Безайс мыл руки, поглядывая на доктора.

Небольшого роста, узкоплечий, с угловатыми движениями, доктор был под стать своему кабинету с его старомодной, потёртой мебелью. Одет он был неловко, в просторный пиджак и брюки с вытянутыми на коленях мешками. Седая борода была подстрижена клинышком, на лбу колебался хохолок редких волос. Он носил золотые очки с толстыми стёклами, которые делали выражение глаз упорным и странным.

– Как это случилось? – спросил он, осматривая Матвеева.

– На нас напали хулиганы…

– Ну?

– И… ударили его. Выстрелили.

Доктор снял очки и потёр их платком.

– Давно?

– Час назад, полтора. Почему он без памяти, доктор?

– От потери крови…

Он осмотрел ногу, выпячивая губы и что-то пришёптывая, неодобрительно качая головой.

– Хулиганы… А зачем вы к ним полезли, к хулиганам?

– Они сами полезли.

– Коне-ечно. Сами полезли. А вы бы ушли без скандала.

Надо было драку начать?

В комнату вошёл высокий худой человек с зелёным лицом и длинными зубами. Он поздоровался, мельком взглянул на Матвеева и стал надевать халат.

– Вот… полюбуйтесь, – сказал доктор.

Худой – его звали Илья Семёнович – подошёл к дивану, застёгивая на спине халат.

– Перелом?

– Пулевая рана. Задета кость.

Они перенесли Матвеева на железный стол с откидными спинками и спустили лампу к самой ноге, отчего по углам сгустилась темнота. Илья Семёнович потрогал ногу и скривил своё длинное лицо.

– Как же это его? – спросил он, и Безайс снова повторил историю с хулиганами, чувствуя, что она неправдоподобна.

Доктор смотрел на него с явным неодобрением, точно Безайс сам прострелил Матвееву ногу.

– Хорошо, хорошо, – сказал он нетерпеливо.