Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история

«Самым важным событием в моей кембриджской жизни было избрание в «апостолы». Я чувствовал, что я достиг вершины кембриджского интеллектуализма», – писал племянник Вирджинии Вулф Джулиан Белл в 1930 году. Между собой они называли себя братьями, все связанное с ними было реальностью, в то время как остальной мир был для них феноменами или просто видимостью. Как школьники, они любили кодовые слова: старых членов общества они называли ангелами, кандидатов – эмбрионами, анчоусы на тостах, традиционное блюдо на их субботних встречах, – китами. «Когда мы в последнем триместре дискутировали на тему «Можем ли мы любить тех, с кем совокупляемся?», присутствие женщин было бы бесценно», – заметил в 1893 году Бертран Рассел. Женщин этот мужской союз стал принимать только в 1971 году. Первой «сестрой» стала Жюльет Аннан, студентка Кингз-колледжа и дочь «ангела», лорда Аннана.

Немало «апостолов» считали гомосексуальную связь высшей формой любви. В рамках higher sodomy (высокой содомии), как называл ее Литтон Стрэчи, было позволено все, лишь бы желания укладывались в собственную мораль. В этом климате фривольных игр разума, интеллектуальной и этической раскрепощенности и зародился флирт с марксизмом.

Уже в начале 1920-х годов юный русский эмигрант в Кембридже Владимир Набоков писал о своих соучениках, что они, будучи «культурными, тонкими, человеколюбивыми, либеральными людьми… несмотря на всю свою изысканность, начинали нести гнетущий вздор, как только речь заходила о России» («Другие берега»). Одна из таких вздорных мыслей – или это было просто меткое словцо? – принадлежит искусствоведу и «апостолу» из Тринити-колледжа Энтони Бланту, который после поездки в СССР в 1935 году сказал: «Коммунизм может быть так же интересен, как и кубизм». Не все «апостолы» были слепы на левый глаз. Марксистская экономика, доказывал своим друзьям Мейнард Кейнс, это «оскорбление нашего разума».

Вот две главные причины, почему многие левые в Англии в течение «розового десятилетия» между двумя мировыми войнами симпатизировали марксизму: классовая система с тремя миллионами безработных, с одной стороны, и угроза национал-социализма – с другой. В качестве противовеса коммунизм представлялся более приемлемым, чем Лейбористская партия, политика попустительства и то лицемерие, которое Джон Ле Карре назвал «существенной частью нашей общественной декорации»: «Ничего удивительного, что молодежь Оксфорда и Кембриджа, жаждавшая вырваться из тесных рамок правил поведения буржуазной Англии, устремилась за «голубым цветком»[78] коммунизма 1930-х годов». В большинстве своем представители золотой молодежи Оксбриджа были либералами или консерваторами, но определенно не марксистами. Пацифистские взгляды студенты продемонстрировали в знаменитой дискуссии 9 февраля 1933 года в «Оксфорд-Юнион», вскоре после прихода Гитлера к власти. Двумястами семьюдесятью пятью голосами против ста пятидесяти трех было решено, что «никто из этого дома ни при каких обстоятельствах не станет воевать за короля и родину». Даже этот глубоко этический вопрос, вопрос политической лояльности, был по-своему интерпретирован кембриджскими «апостолами».

В то время когда Джулиан Белл отправился в Испанию сражаться на стороне левых в гражданской войне, чтобы там погибнуть, его «апостольский» брат и любовник времен учебы в Тринити-колледже Энтони Блант стал агентом советской разведки. Завербовал его однокурсник Гай Бёрджесс, авантюрист и невротик, одержимый властью. Уже в 1933 году Ким Филби, «апостол» и денди из Тринити-колледжа, стал сотрудничать с НКВД. К ним присоединился и дипломат Дональд Маклин, выпускник Тринити-холла, с которым Гай Бёрд жесс вновь пересекся в Министерстве иностранных дел и завербовал его. Оба они в 1950 году работали в британском посольстве в Вашингтоне, где Маклин получил доступ к американской программе по разработке атомного оружия. Оба в 1951 году сбежали в Москву, вовремя предупрежденные о грозящем провале «третьим человеком», Кимом Филби.

Филби был супершпионом этой группы, удачливейшим двойным агентом. Закончив изучать историю в Кембридже, он поступил на службу в британскую разведку и стал шефом подразделения MI6, которое занималось контрразведкой в странах Восточного блока. Сотням агентов и оппозиционеров в Восточной Европе двойная игра Филби стоила жизни. Он провалился лишь в 1963 году, после исповеди в ФБР американца Майкла Стрейта, бывшего студента Тринити-колледжа и тоже «апостола». Ким Филби сбежал в Москву. Там он прожил еще двадцать пять лет, получая пенсию генерала КГБ, оксфордский мармелад «Куперс» и книги, которые он до последнего дня выписывал из Кембриджа, через магазин Sherrat & Hughes.