Оксюморон

На первый взгляд ей можно было дать лет восемнадцать или около того. Но количество косметики на её лице обесценивало все мои попытки определить её возраст. В прочем, что не поддавалось никакому сомнению так это надменная, я бы даже сказал, ледяная красота незнакомки. Она смотрела на меня взглядом снежной королевы. Эта особа походила на тех девиц, которые только и делают что проматывают в московских ночных клубах деньги богатых мам, пап и “папиков”. Надеюсь, читатель, ты поймёшь правильно. И ненавидят быстро летящее время. Подойдя к моей машине, она окинула мой Мерседес, словно идентифицируя по нему каким тоном нужно разговаривать с его владельцем. Потом на её лице отразилось удивление.

– Слушай, это случаем не тот говновоз, который на прошлой неделе у городского ассенизатора угнали? – сказала она явно обращаясь ко мне, но при этом даже не взглянув на меня, продолжая жевать резинку.

В её голосе, который был столь чистым, что его хотелось пить, ясно слышалось презрение.

– Да нет, разве на том, о каком говорите вы, кто-нибудь осмелился привезти для вас привет. В прочем как знать, чего в мире не бывает – ответил я.

Возникла гнетущая пауза, нарушаемая только птичьим пением и шумом листвы. Для меня было ясно как день, что наше первое знакомство прошло не совсем удачно. Форма здесь, в этом городе, как в прочем и во всём остальном мире, явно взяла верх над сутью.

– Так, я не расслышала – подала голос девица – ты от Оляпы?

– От него, – сказал я как можно более вызывающим тоном – он вам привет передаёт.

– А привет то большой передаёт? – улыбаясь спросила девица.

– Большой – ответил я, всё более чувствуя себя не в своей тарелке.

– Ну раз большой то оставь его в машине и не вытаскивай. А то газон мне тут весь испачкаешь приветом от Оляпы. Потом за городом выбросишь на помойку свой “большой привет”.

– Как скажете – попытался я подхватить её тон и манеру разговора.

Впрочем, все мои усилия оказались напрасными. Девица даже ухом не повела. Хотя возможно и повела бы, если бы ей не мешали огромные золотые серьги, с вправленными в них крупными изумрудами.

– Ну ладно, – обратилась ко мне девица – я Маруся, как там старый хрыч поживает, ещё не всех пауков своим бредом сусальным заморочил?

– Да вроде он в полном порядке – ответил я.

Не скрою я был несколько сбит с толку. Я рассчитывал на какую никакую помощь, и надеялся, что протекция старика мне поможет. Однако судя по всему я просчитался, протекция того, кого сопливая девчонка называет старым хрычом, и чей привет предлагает выбросить на помойку, вряд ли чего-то стоит.

Я задумался, вспоминая, сколько раз я уже был в таком глупом положении.

– Заходи в дом – сказала девица всё тем же надменным тоном, – и подожди в прихожей, и не вздумай проходить в комнату, я сейчас. – сказав это она развернулась и скрылась за дверью.

Проходя мимо старика, я думал о том, что ко всем прелестям этого городка обещанным вывеской, встретившей меня на подъезде, гостеприимство добавлять не следовало точно. Вскоре в комнату вошла Маруся. Остановившись на пороге она долгое время смотрела на меня изучающим взглядом.

– Про Москву я что-то слышала в детстве – продолжала Маруся – и читала в книгах. Разве я похожа на дуру? Хотя с детства я не очень доверяю книгам.

Каждую вновь сказанную фразу она сопровождала каким-то особенным выражением лица. Казалось, она опасалась, чтобы в её словах случайно не проскочил лишний не запланированный смысл. Я хотел было сказать, что Москва вовсе не мифический город, а самый настоящий. Но потом подумал, что убедить её в существовании Москвы будет также трудно как убедить священника, купившего на пожертвования старушек новую машину, в том, что его поступок не вполне богоугоден. Поэтому я решил не тратить время понапрасну, и побольше узнать про жизнь города Кошкари.

– Маруся – обратился я к девушке – могу я вас спросить?

–Пожалуйста, – девица подняла на меня свои синие, как русское небо, глаза, в которых читалось неподдельное удивление.

– Я бы хотел побольше узнать о жизни вашего города?

–что тебя интересует.

Я рассказал, что видел в предыдущем городе и рассказал о том какое впечатление на меня произвело всё увиденное мною в Ультях.

Девушка пожала плечами, от этого движения левая брителька сползла с её левого плеча.

– Нет, ответила она, от Ультей мы конечно далеко уехали. А в остальном у нас в Кошкарях жизнь как жизнь. Есть у нас быдло, так праздный люд называется, а есть созидающая благо аристократия.

– Быдло – попробовал я слово на вкус и сплюнул – А что, подобная аббревиатура народ устраивает? – спросил я, думая про себя, что не плохо бы было дать хорошую взбучку этой расфуфыренной крале.

– Укладывает – со смехом ответила Маруся.

Тут до моего слуха донеслось громкое и не очень дружное «ура!».

– Ага вот и быдло – довольно улыбнулась Маруся – показав мне при этом ровный ряд прекрасных, словно жемчуг, здоровых зубов – пойдём, посланник мой любопытный, посмотришь своими глазами как обстоит дело.