Октавиан Август. Крестный отец Европы

В отличие от Мария и Суллы никто из членов триумвирата не выказывал желания убивать своих собратьев-аристократов. Разве докажешь превосходство над соседом, придушив его в тюрьме? Докажет его тот, кто, подобно Помпею, Цезарю или Крассу, в лучших традициях предков поведет римских воинов к победе, а потом приведет их обратно, нагруженных добычей и раздувшихся от гордости, пройдет с ними по улицам величайшего в мире города, через толпы бывших соперников, ревущих приветствия и завидующих одновременно, и чем сильнее завидующих, тем лучше. Совместными усилиями оптиматы стремились не дать триумвирам достичь подобных успехов, что и привело в результате сначала Цезаря, а потом и Октавиана к ситуации, когда приходится выбирать — убивать самому или быть убитым.

Впервые все поняли, насколько серьезно угрожает Цезарь республике, когда он появился на Форуме перед огромной толпой своих сторонников; он вышел на ростру бок о бок с Помпеем и Крассом. Отныне империя стала явью: три самых могущественных в Риме человека объединились, чтобы бросить вызов сенату, и никто не мог помешать им, кроме друг друга. Соглашение ограничивало деятельность каждого из троих: ни один не должен делать того, против чего возражает хотя бы один из остальных. Возглавляемая Цезарем как действующим консулом, поддерживаемая большинством трибунов и ветеранов Помпея, эта тройка могла узаконить любые свои притязания — благодаря массовой поддержке народа, который голосовал в народном собрании. Бибул, бывший в том году вторым консулом, оказался не в состоянии помешать им совершить coup d'etat[5].

Сплоченность триумвирата укрепил еще и брак Помпея с дочерью Цезаря Юлией.

Октавиану в то время было почти четыре года. Свидетельств его встречи с Помпеем не существует, но они скорее всего встречались, поскольку династический брак Помпея заключался именно с целью сблизить две семьи. Октавиан, надо полагать, присутствовал на свадьбе вместе со своей матерью Атией, которая прекрасно понимала политическую важность этого союза. Если бы Юлия подарила Цезарю внуков (Помпей уже имел троих сыновей от предыдущих браков), Октавиан стал бы значить для Цезаря куда меньше. Учитывая, что Помпею в ближайшие годы предстояло оставаться самым могущественным человеком в Риме, Атия наверняка старалась держать сына поближе к нему и Юлии.

Когда окончился срок консульства Цезаря, он получил назначение на пять лет на пост правителя трех сопредельных провинций, включая всю Северную Италию (называвшуюся Цизальпинской Галлией)[6] за рекой Рубикон.

Кроме того, Цезарь получил под начало четыре легиона и в дополнение к ним быстро навербовал еще два. Его легионы контролировали весь Апеннинский полуостров. Сенат не мог собрать достаточные для противостояния им силы — разве что навербовать новых солдат или набрать войско за границей. Однако ни то ни другое не годилось — пока триумвиры сохраняли власть над толпой и пользовались поддержкой народных собраний — через трибунов. Теоретически по крайней мере часть войска Цезаря могла дойти до Рима за одну-две недели. И так и случится. Но теперь взгляд Цезаря был устремлен на северо-запад. Следующие девять лет он будет занят завоеванием славы — бессмертной славы, подобной славе Александра Великого.

III Мальчик, который опоздал на войну

Отец Октавиана умер во время консульства Цезаря. Для семьи это был тяжелый удар — как в политическом плане, так и в личном. Поскольку в союзе с Помпеем и Крассом Цезарь весьма ловко управлялся с рычагами власти, никто не сомневался: Гай Октавий Старший непременно станет консулом. Октавиан в таком случае оказался бы причислен к знати — как прямой потомок человека, побывавшего консулом. Теперь четырехлетнему мальчику предстояло дожидаться, пока эту честь подарит ему Цезарь, приняв его в род Юлиев.

За свою недолгую пока жизнь мальчик нечасто видел отца. По всей вероятности, большую часть времени он проводил в семейном поместье в Велитрах, где сто лет спустя местные жители с гордостью показывали благоговеющим посетителям небольшую комнатку, его бывшую детскую. Некоторые даже утверждали, что Октавиан там и родился, но это скорее просто попытка набить цену Велитрам — и себе заодно.

Отцу Октавиана, ставшему претором в 62 году до нашей эры, предстояло провести этот год в Риме, изредка вырываясь в деревню к семье на неделю-другую. После претуры он год был наместником Македонии, причем показал себя достаточно хорошо, ибо заслужил похвалу такого строгого судьи, как Цицерон. Отец вполне мог взять Октавиана с собой в Македонию, но вероятнее всего он оставил его в Велитрах, на попечении нянек — хотя бы по причине слабого здоровья мальчика, которое часто внушало опасения.