Октавиан Август. Революционер, ставший императором

В наших источниках иногда изображается, как все триумвиры ликовали во время резни, и здесь очень непросто отделить истину от позднейшей пропаганды, особенно если учесть склонность авторов римских инвектив к грубым и образным выражениям. Большинство таких историй написано в конце правления Цезаря, и наследники изображали его как человека мягкого, неохотно участвовавшего во всем этом, тогда как двое других выглядят просто зверями. Однако сохранились и другие версии. Светоний утверждает, что первоначальное нежелание Цезаря быстро сменилось готовностью к жестокому преследованию жертв. Лепид и Антоний были уже зрелыми людьми, в возрасте, когда уже играют видную роль в политике, и даже сенаторы, которые завидовали им и ненавидели их господство, возмущались таковым меньше, нежели кровавой властью неоперившегося юнца. В большинстве своем римляне понимали, что Цезарь, которому было только двадцать лет, просто еще не может иметь столько врагов.[234]

В действительности проскрипциям подверглись не только закоренелые недруги триумвиров. Возглавляя примерно сорок легионов, солдаты которых привыкли к щедрым наградам, Антоний, Лепид и Цезарь отчаянно нуждались в звонкой монете, чтобы платить им, не говоря уже об покрытии иных расходов на государственные нужды. Многие оказались включены в проскрипции просто потому, что обладали богатством, а потому триумвиры не видели смысла оставлять их в живых. Имущество убитых подвергалось конфискации, дома и земельные владения распродавались с аукциона, чтобы повысить доходы нового режима. В таких случаях не имело особого значения, погибли проскрипты или бежали из Италии, поскольку в любом случае собственность у них отбиралась. Цезаря и Антония обвиняли в том, что они убивали людей только для того, чтобы завладеть роскошной коллекцией ваз из коринфской бронзы. Антоний приказал умертвить Верреса, провинциального наместника, чьи грабежи поражали даже по римским меркам и которому пришлось уйти в изгнание из‑за обвинений, предъявленных ему Цицероном в 70 г. до н. э. Он по‑прежнему обладал значительным богатством, особенно же хороша была его коллекция предметов искусства, и из‑за них‑то старого преступника и убили. Триумвиры – каждый по отдельности и все вместе – остро нуждались в деньгах. Рассказывали, что Фульвия и Антоний принимали подношения за то, чтобы убить или помиловать тех или иных людей во время проскрипций, и что она вносила в них людей просто из желания завладеть их имуществом. Про Антония говорили, будто он оставил в живых человека, когда жена последнего согласилась спать с ним.[235]

В проскрипции попало много людей, хотя большинство избежало гибели и со временем возвратилось в Италию и Рим. Эта чистка дала жизнь многим драматическим историям о спасении обреченных, героической защите или, напротив, подлом предательстве со стороны их семьи, друзей и рабов, и в последующие годы подобными рассказами было заполнено множество книг. Уверяли, будто одного мальчика убили по дороге в школу, а другого внесли в проскрипции, когда он собирался проходить церемонию посвящения во взрослые, но в целом детям ничто не угрожало, если они не имели прав на значительное состояние. Угрозы наказания для тех, кто укрывал проскрибированных, соблюдались не очень строго. Одна женщина попросила, чтобы ее убили, когда было обнаружено потайное место, где прятался ее муж. Воины отказались делать это, как и магистрат – возможно, один из триумвиров или его видных подчиненных, когда она принародно объявила, что виновна в укрывательстве проскрипта. В конце концов, как говорят, овдовевшая женщина уморила себя голодом.[236]

Нет ни одного рассказа о том, как чью‑то жену убили за укрывательство мужа – в отличие от отцов или сыновей. Сохранилась малоприятная история о том, как женщина добилась того, чтобы ее супруга проскрибировали, она держала его дома взаперти до тех пор, пока не пришли солдаты, а затем вышла замуж за любовника всего через несколько часов после гибели мужа. Также сохранилась надпись, установленная уцелевшим проскриптом в память о любимой супруге. Ее муж рассказывает, как жена прятала его, помогала ему бежать, а затем в конце концов сумела уговорить Цезаря даровать ему прощение. Добиться этого оказалось нелегко, Лепид приказал слугам избить женщину, когда она пыталась убедить его принять меры и вернуть супруга из изгнания.[237]