Октавия

Он бросил взгляд на сосиски и бутерброды на застекленной полке.

— Хочешь что-нибудь?

Я покачала головой. Мимо, ревя, пронеслась пожарная машина, за ней другая.

— Как ты думаешь, когда-нибудь пойдет дождь? — спросила я.

Только сейчас я заметила, какой у него усталый вид. Темные круги под глазами были почти такими же черными, как его брови.

— «Сифорд-Бреннан» доставляет много хлопот? — спросила я.

— Да уж это тебе не в Лландудно на денек съездить, — ответил он. — Между прочим, Джеки очень тобой доволен.

Я почувствовала, что краснею.

— Правда?

— Ага. И я тоже. Это не просто новые листочки, Бреннан, а целое новое дерево.

Он задумчиво посмотрел на меня.

— Почему ты весь день плакала?

Я сделала слишком большой глоток, так опрокинув стакан, что джин выплеснулся мне на лицо.

— Пытаюсь привести в порядок свою голову, — сказала я, — смахивая джин рукавом, — поэтому начала ходить к психоаналитику.

— Господи, да он тебе не нужен.

— А он д-думает, что нужен. Он сегодня на меня набросился.

Я опять начала дрожать. Рука Гарэта сжала на мгновенье мою руку.

— Мерзавец. Заяви на него в Медицинский Совет, — сказал он.

— Не думаю, что на психоаналитиков можно жаловаться, но для меня это был шок. Я ему достаточно доверяла.

— Дай мне его фамилию и адрес, и я сделаю так, что его вышвырнут, — сказал Гарэт.

Он по-настоящему разозлился. Боже мой, он был так добр, что я могла в любую минуту разреветься. Я откусила кусочек лимонной кожицы.

— Лорна звонила мне сегодня днем, — сказала я. — Она была за городом.

Взгляд его вдруг стал уклончивым и хитрым. Достав пачку сигарет, он, после того, как я отказалась, закурил один.

— Она сказала, что должна что-то мне сообщить, — продолжала я. — Но не хочет делать это по телефону, чтобы меня не расстраивать.

Гарэт встряхнул лед в своем стакане.

— Выпьешь еще?

Я покачала головой. Ком подступал к горлу все ближе и ближе.

— Она на седьмом небе от счастья, как Ксандр, — продолжала я. — Думаю, что она собиралась мне сказать, что выходит замуж.

— Да, — сказал Гарэт. — Именно это.

— Скоро? — спросила я.

— Очень скоро. Лорна — одна из тех девушек, которые не позволяют себе ничего до свадьбы. Она боится, что долго не продержится.

— Браво, — прошептала я.

— Она чувствует себя страшно виноватой, — продолжал он. — Боится расстроить тебя, и знает, что Хескет и Бриджит скажут ей, что она еще слишком молода.

— Ты не можешь всех убедить, — сказала я, задыхаясь.

— Послушай, Октавия, ты красивая, очень красивая девушка, и на свете много других мужчин.

— Конечно, — сказала я, оцепенев.

По моим щекам побежали слезы.

Он взял меня за руку. Я еле сдержалась, чтобы не броситься к нему на грудь.

— Мне очень жаль, — продолжал он. — Послушай, у меня сегодня свободный вечер. Я угощу тебя ужином, и мы сможем поговорить обо всем.

— Нет. Это очень любезно, но нет, спасибо, — сказала я, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — У меня назначено свидание.

Соскочив со стула, я выбежала из бара.

— Октавия, подожди, — услышала я за собой его голос, сбегая вниз, в метро.

Глава восемнадцатая

Когда я вернулась в Пути, ко мне бросился, визжа от восторга, Манки. Он хватал зубами мою руку и несся впереди меня по дорожке. Я нашла миссис Лонсдейл, ворчащую по поводу жары и вредителей зеленых насаждений. Она пыталась с помощью кипятка предотвратить нашествие в дом муравьев. Из-за забастовки мусорщиков мусор две недели не вывозился. Вонь после дезинфекции мусорных баков была чуть ли не хуже, чем вчерашний запах гниющих пищевых отходов.

Раскрасневшаяся миссис Лонсдейл-Тейлор выпрямилась.

— Тебя там, наверху, дожидается молодой человек, — сказала она, презрительно фыркнув. — Он говорит, что он твой брат.

Я помчалась наверх. Мне не терпелось рассказать кому-нибудь, какой я была несчастной. Ксандр тоже любит Гарэта. Он поймет, что я сейчас переживаю.

Я нашла его в своей спальне. Его лицо было совершенно болезненного цвета, как будто он стоял под зеленым зонтиком. На его щеке дрожал мускул. Пепельница на столе была доверху набита недокуренными сигаретами.

— Слава Богу, что ты пришла, — сказал он. — У меня убийственные неприятности.

Светло-каштановые волосы, ставшие почти черными от пота, падали челкой ему на лоб, оттеняя лучистые серые глаза. Он выглядел до нелепости молодо. Я бросилась к нему и обняла.

— Что произошло? Расскажи мне. Не с ребенком?

Он покачал головой.

— Извини, но у меня нет ничего выпить. Что случилось?

— Мне надо достать к завтрашнему дню две тысячи фунтов.

— Господи, зачем?

— Меня шантажируют.

— Тогда тебе надо немедленно сообщить в полицию.

— Я не могу, — сказал он, тяжело вздохнув.

Он чуть не плакал. Я поняла, что именно мне придется оставаться спокойной и невозмутимой, как статуя.

— Ты должен пойти в полицию. Они не предадут огласке твою фамилию. Что такого ты мог сделать? Это не может быть настолько ужасным.

Дверь неожиданно распахнулась. Мы оба подскочили, но это был всего лишь Манки. Он подлетел и свернулся у ног Ксандра. Толкнув ногой, я захлопнула дверь.

— Кто мог это сделать? — спросила я.

— Гвидо, — сказал Ксандр упавшим голосом.

— Гвидо?