Октавия

- Но уик-энд только начался, - произнес ненавистный валлийский голос, и Гарэт улегся на палубу между нами, облокотившись на руку и устремив прищуренные озорные глаза в раскаленное небо.

- Я только что рассказывала Тави о твоей фантастической книге по сексу, - сказала Гасси.

- Не думаю, чтобы ей это могло понадобиться. Она наверняка начала набираться опыта давным-давно.

Навстречу нам вдоль противоположного берега плыла огромная белая яхта. За рулем стоял мужчина средних лет в морской фуражке, обращаясь в рупор к расположившимся в носовой части двум полным дамам с завитыми волосами. Другой мужчина, краснолицый, с седыми усами, разглядывал нас в бинокль. Все они смотрели на нас с явным неодобрением. Гарэт сел, поджидая, когда они поравняются с нами.

- Хорошенько посмотрите, сэр, - крикнул он мужчине с биноклем. - У меня тут две красивые девушки сгорают от желания при виде вас. Всего-то пятьдесят фунтов за каждую. Качество гарантируется. Мы принимаем даже кредитные карточки “Барклей”.

Мужчина с биноклем побагровел от злости и чуть не свалился за борт.

- Подобные вам молодые люди должны быть изгнаны с водных путей Англии, - проорал он в рупор.

- Мы принимаем даже талоны на обед! - прокричал им вслед Гарэт.

- В следующий раз, когда я буду устраивать какой-нибудь детский праздник, приглашу тебя вместо фокусника, - сказала я.

Гасси, которая буквально корчилась от смеха, вскочила на ноги.

- Посмотрю, как там Джереми, - выдавила она.

Я уткнулась в книгу. Это была биография Мэтью Арнольда.

- Все еще нажимаешь на культуру? - с изумлением спросил Гарэт. - Существует только одна строфа, милая моя, которую тебе следует читать и хорошо усвоить.

- Какая строфа?

Кто был хоть раз влюблен,

Но угадать не смог,

Чем кончится любовь,

Тому лишь суждено

Узнать одни страданья.

- Откуда это?

- Из твоего, вроде бы любимого, Джона Донна.

- Должно быть, он написал это в свой выходной день, - раздраженно сказала я.

Мимо нас проплыла еще одна яхта, на палубе которой в одиночестве загорала какая-то хорошенькая брюнетка. Гарэт свистнул ей молодецким посвистом. Она обернулась и улыбнулась ему, обнажив большие зубы. Гарэт улыбнулся в ответ.

- Ты прекратишь? - резко сказала я. - Забыл примету? Денег не будет.

Сквозь полузакрытые глаза я видела, как мимо меня проплывал темно-зеленый мир. Тень от деревьев падала на оливковую зелень воды и темно-желтые блики на ней. Мы проплыли мимо насыпи, на которой огромными буквами была выведена надпись: “Осторожно. Плотина. Держитесь на расстоянии”.

- Некоторым следует держаться на расстоянии вовсе не от плотин, - заметил Гарэт.

За плотиной водная гладь была густо покрыта пеной, пузырьки которой переливались всеми цветами радуги.

- Какая красота! - воскликнула я.

- Мыльная пена, - прокомментировал Гарэт.

Я бросила на него уничтожающий взгляд и включила свой транзистор. С тех пор, как я встретила Джереми, я перестала слушать поп-музыку, но неожиданно натолкнулась на трансляцию какой-то известной оперы, где надрывались тенор и сопрано, хотела переключиться, как тут вмешался Гарэт.

- Ради бога, выключи этот кошачий концерт, всех водяных крыс распугаешь.

Тут ему назло я запустила звук на всю мощность, совершенно разрушив мирную атмосферу дня. Опера агонизировала с три четверти часа, пока, наконец, не закончилась.

- Что это было? - прокричала Гасси от штурвала.

- “Дон Карлос”, - ответила я.

- Как здорово! Твой любимый, да, Гарэт? Сколько раз ты его слушал?

Ну и змея! Крыса! Насмешник проклятый! Задыхаясь от злости, я отвернулась и сделала вид, что задремала.

Я лежала, одурманенная солнцем, как вдруг услышала голос Джереми.

- Октавия! Ты спишь?

Я открыла глаза. Воздух дрожал от зноя. Я лениво улыбнулась. И по доносящемуся до меня хохоту Гарэта и Гасси поняла, что они на другом конце яхты.

Джереми присел возле меня.

- Тебе надо быть поосторожней с солнцем. С такой светлой кожей, как у тебя, можно обгореть.

- Можешь натереть меня маслом, - предложила я, протянув ему пузырек с маслом для загара и переворачиваясь на живот. Он плеснул себе чуть-чуть на ладони и начал натирать мне спину. Сладостно изгибаясь, я произнесла:

- О, какое блаженство! Как бы я хотела иметь покорного раба, чтобы он натирал меня так все время. Натри мне посильней ноги, - безжалостно добавила я.

У него перехватило дыхание.

- Ты не мог бы расстегнуть мне купальник: не хочу, чтобы на спине была белая полоса.

Его руки так дрожали, что он едва справился с застежкой.

- Спасибо, - сказала я, когда он закончил. Повернув голову, я посмотрела на него.

День разгулялся на славу. Мы плыли теперь вдоль ольховых и ивовых рощ. Вдали, среди яблонь, дремали розовые домики фермеров. За холмом показался белый шпиль сельской церкви. Самолет пролетел, прочертив в небе серебристый след.

- Каким далеким здесь все кажется, - проговорила я. - Даже не верится, что на следующей неделе в это время я буду в Марбельи.

Жуя травинку, Джереми приподнялся на локте.

- Да?

- Да. А потом через неделю на Сардинии, а потом, я думаю, полечу на Бермуды на все лето.

- На Бермуды? Зачем?

Я решила поиздеваться над ним.